Борьба с терроризмом и экстремизмом в Дагестане – вопрос политической состоятельности власти, общественно-политической устойчивости, стабильности и позитивного настроя социальной ткани дагестанского общества. А также возможности по консолидации общества, власти и духовенства для решения коренных проблем государства.
Сделать своими
Так вышло, что как в Республике Дагестан, так и в других этномусульманских регионах страны терроризм и экстремизм получил стойкую привязку к религии ислам, к радикальным и ультрарадикальным тенденциям исламской религии. Отсюда – в выстраивании противодействии было необходимо учитывать маркеры и тренды развития или деградации исламской (или псевдоисламской) мысли, настроений и вкусов в мусульманских средах.
Дагестан за четвертьвековую историю наблюдения, противодействия и активной фазы борьбы с терроризмом выработал вполне успешный опыт, который можно тиражировать и экспортировать хоть на мировой уровень. Однако хотелось бы обратить внимание и на довольно интересный чеченский опыт борьбы с терроризмом. Эксперты, в частности чеченский эксперт по безопасности Ислам Сайдаев, убеждены, что так называемый израильский метод борьбы с терроризмом в Дагестане, Чечне, Ингушетии и др. республиках Северного Кавказа, да и в целом в России, не только не годится, нежизнеспособен, но и вреден и контрпродуктивен.
Так, Ислам Сайдаев говорит, что Чеченская Республика пошла по иному пути выстраивания диалога с наиболее адекватными силами и достаточно быстро добилась ощутимых успехов в борьбе с терроризмом. Вначале боевиков встраивали в ткань региона, а потом идеологически довершали дело адаптации.
Сами боевики диверсионно-террористических группировок (ДТГ), базировавшихся в ЧР и РД, заявляли на подконтрольных сайтах, что в Чеченской Республике они совершают три, а в Дагестане 30 вылазок. Это уже относится ко времени завершения так называемой Второй чеченской кампании (2000–2003 гг.), хронологически в нулевых и начале десятых, практически в 10 раз активность террористов в Дагестане была выше, а в соседней республике так нагло и вольготно они себя вести не могли.
Зарыли топор войны
Так в чём же был секрет этого ощутимого и волшебного результата?
Дело в том, что федеральный центр дал официальному Грозному и команде Ахмата, а потом и Рамзана Кадырова полный карт-бланш на минимизацию и разрешение военного конфликта и террористической войны, которую вело псевдоисламское подполье против России и народа. Ахмат Кадыров, который в новейшей истории занимает место Имама Шамиля, в своё время также сложившего оружие в Кавказской войне, начал активно работать с теми силами, которые были настроены против России. Он со своей командой начал диагностику системы, поняв, что в сердцевине недовольства и агрессии антироссийских сил, террористов лежат политические и идеологические предпосылки.
Те, кто имел политические претензии, начали активно встраиваться во власть: им начали доверять ответственные посты, они получали должности. Параллельно с бывшими боевиками начали работать по субэтническим, тейповым и прочим срезам.
Тем, кто недопонял ислам и решил, что нужно продолжать противостояние с Россией, объяснили, что в исламе нужно подчиняться старшим, согласно хадису пророка Мухаммада (мир ему). А потом топор войны нужно зарыть уже и начать строить мирную жизнь. Те, кто понял, а таких оказалось большинство, вышли к новым властям и начали новый этап своей жизни. Те, кто не захотел понять и принять эту концепцию, продолжали бродить по лесам и в конце концов нарвались на отряды спецназа.
Далее Рамзан Кадыров чётко очертил демаркационную линию между мусульманами и теми, кто воюет в лесах, объявив их врагами, шайтанами, пособниками тёмных сил. Эта риторика вывела за черту всех тех, кто был против. Не просто против, а готов был резать, убивать и взрывать тех, кто против. Язык оружия и силы не только не уместен, но и невозможен, намекнули в Грозном. Наконец, количество террористов сошло на нет. В Чеченской Республике воцарился мир и порядок.
