День 43-летней Сакинат Магомедовой из Махачкалы начинается, как у многих домохозяек: готовит завтрак, провожает в школу дочку, старшего сына на работу, занимается домашними делами, ходит за покупками и ведёт свой блог. Её отличает от остальных лишь одно: Сакинат родилась без рук.
Как Сакинат удаётся, несмотря на свой недуг, крепко стоять на ногах, она рассказала «АиФ Дагестан».
Я там, где смех
Ума Саадуева, «АиФ Дагестан»: – Сакинат, твоё имя в переводе с арабского означает «спокойствие», но о каком спокойствии идёт речь, если, как я знаю, ты в детстве была хулиганкой?
Сакинат Магомедова: – Ребёнок не знает, чего ему от жизни надо, а когда вырастает, уже начинается разбор жизни: цели, мечты, понимает, что конкретно нужно ему и к чему стоит стремиться. Да, я с детства была хулиганкой, и это осталось до сих пор.
– Что-то тебе не понравилось, и понеслась в атаку?
– Нет, конечно (смеётся). Сейчас я не драчунья, но в детстве это было очень развито, и я это не скрывала. Потому что, бывало, обижали, могли толкнуть, обидные слова бросить в мой адрес, и я боялась, что не смогу за себя постоять, расстраивалась. А когда дала сдачу, поняла, что могу за себя постоять, и мне это понравилось. Вся скопившаяся обида начала из меня выходить. Я не знала, в какое русло мне направить свою энергию. Часто начала срываться и не могла остановиться сама, и другие не знали, как меня остановить.
– На твоём счету победа – на чемпионатах Европы и мира по паратхэквондо. На это направила эту агрессию?
– Я не скажу, что из-за своей дерзости пошла в спорт. Просто именно паратхэквондо мне было ближе по духу. Многие говорили: «Для такого спорта нужны и сила, и рост, а ты маленькая и хрупкая». Я отвечала: «Не смотрите, что я худая и кашляю, во мне много сил». Наверное, это из детства – любовь подраться. Хоть я и закончила спортивную карьеру, махать ногами привычка осталась (смеётся).
– И где же ты научилась ими размахивать?
– Был момент, что маме пришлось отправить меня в интернат, не чтобы избавиться, а потому что хотела, чтобы я научилась читать и писать, чтобы у меня было образование. В школу сельскую меня не взяли. Понятно, наверное, почему – в те времена не разрешали брать детей с ограниченными возможностями. Поэтому маме пришлось найти специнтернат в городе Болхове Орловской области, где я 4 года проучилась. Отец, увидев меня после рождения, бросил маму. Ему не нужна была дочь-инвалид. Всё моё детство меня дразнили, били и издевались сверстники. Я падала на землю, однажды даже сломала ключицу. Дети очень жестоки с теми, кто на них не похож. Но я не озлобилась. Я считаю, что в мире всё же больше хороших людей, чем плохих. С возрастом я стала спокойней. Сейчас я люблю веселиться, танцы и музыку. Они разгружают меня. Очень люблю праздники и бывать там, где есть юмор и смех.
За рулём растворяюсь
– Как тебе удалось научиться стричь волосы и водить машины ногами?
– Не всё мне давалось легко. Я помню, как училась чистить картошку, когда была маленькой. Она выскакивала и не держалась в ногах – на одну картошку тратила полчаса. Но я не сдавалась, продолжала. Настырность помогла (смеётся). Делала сквозь слёзы, пока не получится. Везде совала нос любопытный. И сейчас я такая. Хотя не всё могу делать самостоятельно. Например, одеваться мне помогают дети. Физически всё невозможно сделать. Но я стараюсь быть самостоятельной. Раньше в город не выбиралась, сейчас выхожу. Если нужна помощь, попрошу посторонних людей, они с удовольствием помогут.
Одно время я очень увлеклась стрижками и причёсками. Я была универсальным мастером, при этом не брала деньги за работу – просто люблю делать людей красивыми. Что касается вождения – это отдельная история. Если бы я садилась за руль каждый день и ездила бы по городу, тогда бы могла сказать что-то конкретно, а так как машины и прав нет, поэтому не езжу. Права мне не выдают по понятной причине, хотя за рулём я кайфую. Бывает, что дадут друзья прокатиться – сажусь за руль и… растворяюсь.
– Отчаянная! Даже инспектора ГИБДД не боишься?
– А чего бояться? Если остановят, прав не лишат, потому что у меня их и так нет. Но мечта приобрести автомобиль и получить права остаётся по сей день. Вдруг я когда-нибудь проснусь, выгляну из окна своего 11-го этажа и увижу перевязанный большим алым бантом автомобиль (смеётся). На Западе есть лётчица, которая ногами управляет самолётом. Дали бы мне такую возможность! Ей и права выдали, она и инструктором может быть. В России с этим тяжело, тут ограничения большие. Не то что на самолёт, на автомобиль права не могу получить.
– Знаю, что ничего просто так не досталось, и квартиру пришлось «выбивать»…
– Медали, грамоты, цветы, премии – их я заслужила. Была такая история: когда мы жили во Владикавказе и снимали там жильё, сын написал Путину и попросил помочь с квартирой. Это письмо перенаправили в Осетию, поскольку я за эту республику выступала, там отреагировали и подарили квартиру. Она была в новостройке, мансардный этаж. Очень благодарна республике за это. За каждый подарок благодарна. Я её продала, так как на ремонт и отделку денег не было. Куда потратила деньги, не спрашивайте – там долгая и неприятная история. А в Махачкале мне дали однокомнатную квартиру благодаря депутату Госдумы Сергею Миронову, но в ней из-за сырости и практически «убитого» состояния проживать было невозможно. А у меня дети. Я её продала, но на вырученные деньги ничего не купить. Начала обивать пороги администрации города – мне выделили деньги, плюс я добавила часть от продажи жилья и купила себе трёхкомнатную квартиру.
– Может, если бы осталась в спорте, то и автомобиль бы был? Характер-то вон какой!
– Может быть, но в моём возрасте, думаю, хватит заниматься таким спортом. Тем более это травматично, и уже была операция. Врачи изначально запрещали заниматься спортом: «Мы тебе говорим нет, но выбор за тобой». Я не жалею. За почти десятилетнюю карьеру я добилась хороших результатов и поняла: пора оставить спорт в прошлом.
– Не лукавь, теперь ты взяла в руки… лук.
– Любовь к стрельбе из лука у меня с детства: делала рогатки и стрелы. Мне куклы не были интересны. Как-то прочитала о спортсмене – единственном в мире стрелке из лука без рук. Решила ему составить конкуренцию (смеётся).
Не нужна мне Швейцария
– Ты была во многих странах, где больше возможностей для людей с особенностями. Да и отношение более толерантное. Не было желания остаться там навсегда?
– Мне предлагали. Будь я одна, уехала бы, но с детьми это риск. В Махачкале есть друзья и родные, которые могут помочь в бытовых вещах, ведь, к большому сожалению, с доступной средой здесь беда. За границей создают удобства для людей с ограниченными возможностями.
Приведу элементарный пример – я пошла в Министерство спорта, которое находится на одной из главных улиц Махачкалы, там же на территории тренируются и параолимпийцы, однако нет пандуса у главного входа! Он есть только в заднем торце двора для того, чтобы въехать в общежитие. Мне тяжело открывать большие тяжёлые двери без рук – приходится стоять и ждать, пока кто-нибудь их откроет и придержит. Допустим, колясочник поднялся по пандусу, а двери ему как открыть, если он один? Автоматические двери для нас – мечта несбыточная. Даже если где-то сделают пандус, человек на коляске по нему не поднимется. Всё делается лишь бы сказать: вот сделали – отстаньте. Для таких, как я, вообще нет в Дагестане доступной среды. Передвигаюсь я на автобусах или троллейбусах – они останавливаются на остановках, двери открываются и закрываются сами, а маршрутные такси не останавливаются, пока руку не поднимешь. А как мне остановить – ногами махать?
– Ну, наверное, это намного легче, чем растить одной двоих детей?
– Старшему сыну Магомедрасулу в апреле исполнится 21 год – мужчина уже, дочери Патимат 10 лет. Тяжело об этом рассказывать, но когда родился сын, мне некуда было его привезти. Из роддома по моей просьбе мы перевелись в многопрофильную детскую больницу, а оттуда я устроила его в дом ребёнка – он там находился почти до пяти лет. Потом на свою пенсию по инвалидности я сняла комнату в частном секторе с общим двором и прихожей и забрала его.
В подростковом возрасте у него была обида на меня. Но я ему и сейчас говорю: «Что ты думаешь, я в интернате не училась, не росла? Меня ж это не испортило. Я, получается, тоже должна была маму упрекать за то, что она меня отправила?» Когда я была маленькой, мне казалось, что мама от меня хочет избавиться. Но когда я привыкла к интернату, я туда тянулась. Я маме благодарна, что она показала другую жизнь, где такие же, как и я. Я его не бросила, а лишь оставила на время, пока на ноги не встану, не окрепну.
– А как же отцы детей?
– Отец сына умер. Я с ним долго не прожила, ушла от него беременной. Со стороны отца нет никакого общения, и мы не пытались найти эти связи. А отец дочери жив, здоров – они общаются, Патя ездит к нему на каникулы. С ней всё было легче. Когда её родила, у меня была няня, которая помогала мне. Я не хотела быть обузой и до сих пор не хочу.
– Наука не стоит на месте, и часто приходится слышать о бионических протезах. Можешь себе представить, что у тебя будут искусственные руки?
– Ещё как могу. Я вижу себя во сне с руками, после пробуждения представляю себя с ними. Пусть и с искусственными руками, но часто представляю себе, как я обнимаю своих детей, режу мясо, чтобы приготовить им на ужин аварский хинкал (улыбается). Но найти спонсора, а уж тем более деньги на дорогостоящие протезы – мне кажется невозможным.
– Ты сильная и красивая женщина, которая прошла через много испытаний, реализовала себя как спортсменка и мама, даже побывала на Первом канале на ток-шоу у Малахова, мало ли, может, найдёшь свою любовь, которая исполнит твои мечты?
– Вспомнила тоже (смеётся). Я в «Пусть говорят» была лет 8 назад, и пригласили меня как позитивного мотиватора, чтобы показала пример тем, кто опустил руки. Да, про меня пишут, меня показывают по телевизору, но разве так любовь находят, Ума?
– В жизни всякое бывает…
– Тогда, как найдёшь сильного, мужественного, щедрого мужчину, позвони мне!
