Гюли Камбарова: Я даже тут, в Штатах, связана с Дагестаном

«Скорее мужчина родит ребёнка, чем женщина напишет хорошую музыку», – заявил как-то немецкий композитор Иоганнес Брамс. Спустя полтора века женщины-композиторы собирают большие концертные залы, пишут музыку для кино и выступают с важными социальными инициативами. Брамс ошибся.

Выпускница Махачкалинского музыкального училища им. Г. А. Гасанова и Ростовской государственной консерватории имени С. В. Рахманинова Гюли Камбарова, ныне известный композитор, пианистка и преподаватель в самом крупном городе штата Кентукки, рассказала «АиФ Дагестан» о жизни «за бугром».

Тоска по родине

– Гюли, вы пишете интересную музыку, активно сотрудничаете с киноиндустрией, совмещаете несовместимое и заслуженно берёте престижные награды за своё творчество. И всё это в Америке, а не в Дагестане. Честно говоря, за державу обидно…

– (Смеётся.) Я поняла, к чему вы клоните. Я люблю родину, свой Дагестан и даже тут, в Штатах, постоянно с ним связана. Но жизнь сложилась так, что почти десять лет назад я переехала в Америку. Когда мне было 18 лет, я уехала с бабушкой из Дагестана, чтобы поступить в Ростовскую консерваторию. Там познакомилась со своим будущим мужем Самиром Камбаровым. И мы по окончании консерватории решили уехать в Америку, так как ему предложили там учиться, дали стипендию и полностью покрыли оплату обучения. Мы прижились и остались.

– И вы не пожалели об этом, как я понимаю?

– Нет, ни на минуту. Здесь я успешно работаю преподавателем фортепиано в Университете Луисвилля (University of  Louisville), а также преподаю в Академии музыки Луисвилля (Louisville Academy of Music), концертмейстером в школе искусств «Youth Performing Art School», а ещё у меня своя частная фортепианная студия для детей. Все мои ученики – среди них и китайцы, и бразильцы, и многие другие – говорят на английском, а второй язык, который они знают, это родной язык их родителей. Они у меня умницы, выигрывают конкурсы по фортепиано и композиции. Вот буквально вчера узнали, что один из моих учеников (Келвин Брей – на фото) выиграл конкурс по штату Кентукки, как композитор, а ему всего-то 9 лет.

– Я прослушала несколько ваших произведений и нашла в них тонкое отражение природы, некую застенчивую нотку волшебства, а порой и оттенок неясной тоски. Я преувеличиваю?

– Почему же? Вы почувствовали то, что услышали сердцем. Каждый слышит своё. По поводу тоски – скажу честно, я, увы, нечасто бываю на родине, но дагестанские мотивы постоянно присутствуют в моих композициях. Даже на последней конференции американских учителей я представляла штат Кентукки, и меня выбрали композитором года Кентукки. Я должна была написать композицию и представить её. Я написала произведение, которое называется «Освободившаяся от оков», и в нём явно прослеживается тема с дагестанским колоритом. Все это заметили, и всем понравилось. Американцы ценят колорит в искусстве, одежде, очень интересуются культурой других народов. Я, как представитель Дагестана, думаю, что воспеваю здесь красоту моей родной земли.

В Америке не терпят фальши

– Назовите, пожалуйста, концерт, который вы считаете наиболее удачным, и концерт, который стал, возможно, наихудшим за все эти годы.

– Не могу назвать ни одного неудачного концерта, но был неудачный экзамен, когда в консерватории я переволновалась и забыла ноты. Меня даже никак не оценили, а разрешили через три недели пересдать. Это случай был очень травматичным для моей психики. А самым удачным, на мой взгляд, стал предыдущий мой вечер. Это было выступление композиторов штата Кентукки, который я представляла и где была выбрана лучшим композитором штата. Думаю, что это представление стало лучшим, потому что я играла произведение масштабное, с дагестанскими мотивами. Слушатели восприняли его прекрасно, они очень любят аутентичный стиль с хорошей композиционной техникой. Мы получили множество хороших отзывов от ведущих композиторов Кентукки. Я не помню остальные концерты, но именно этот оставил наиболее яркие впечатления. Все мои друзья выступали и очень старались сыграть блестяще, а до этого у нас прошла очень бурная репетиция. Мне было очень приятно работать с такими прекрасными музыкантами, с которыми мы и учились вместе (с пианисткой Натальей Безугловой и скрипачом Олегом Безугловым). Они специально приехали из другого штата – Мичиган, чтобы поддержать меня и сыграть моё произведение. Теперь мы постараемся выиграть конкурс на национальном уровне, где выбирают одного композитора года.

– В современной музыке нередко прослеживается один плохой тренд – непрофессионализм. Тыдс-тыдс-тыдс и всё. В основном это какие-то элементарные аккорды. И, что самое ужасное, в России такое нравится, судя по набитым залам. А американцы как относятся к фальши?

– Они её не терпят ни в искусстве, ни в жизни. Многие в России считают, что американцы улыбаются фальшиво, нехотя, но это неправда. За столько лет жизни среди них я не получила удара в спину, нанесённого с улыбкой на лице. Они искренни и не выносят фальши ни в чём, а в музыке они хорошо разбираются и не станут терпеть непрофессионализм. Я считаю, что люди искусства не имеют национальности – они везде одинаковые: устремлённые, полные идей, желающие изменить этот мир к лучшему. Признаться, меня лично в Америке, пожалуй, привлекает отношение к человеку. Здесь люди заботливые, добрые в основном. Нравится то, что можно воплотить свои мечты в реальность – если, конечно, много работать, работать над собой, над своим творчеством. Люди это очень ценят. И когда они узнают, что я композитор, чуть ли не молятся на меня. (Улыбается.) Это очень приятно. И университетская среда меня уважает за награды, профессиональные заслуги. Да, эта огромная работа проделывается в том числе ради заработка, но помимо этого радует достойное, уважительное отношение общества.

– А вообще, «за бугром» знают, кто такие дагестанцы?

– В этой стране нет понятия «национальность», и люди не имеют представления, что такое Дагестан, но знают, что есть Россия. У них никогда не возникало вопросов о национальности. Я даже забыла уже, что это такое. Есть только один-единственный стереотип, который я всё время опровергаю: американцы думают, что в России бесконечно идёт снег и стоит лютый мороз. Понятие юга России для них не существует. Я говорю им, что я с юга России и там тепло.

Хинкал остался непонятым

– В сегодняшних фильмах те или иные музыкальные композиции всё чаще вставляют лишь для того, чтобы заполнить пустоту и паузы в повествовании. Включают музыку, когда больше нечего сказать. Вы с этим согласны?

– Я работаю с российским режиссёром Анной Барсуковой. Я написала саундтреки к её документальным фильмам «Голос за безгласных» и «Ты не один!» – второй стал финалистом многих кинофестивалей, включая Америку. Посмотрите эти фильмы и убедитесь, что музыка иногда создаётся вовсе не для того, чтобы закрывать паузы... Недавно мне было сделано предложение по условиям конкурса, который я выиграла, написать музыку на заказ. И я написала свой квинтет. Теперь буду представлять свой штат на национальной конференции. Этот конкурс помог мне пройти далеко вперёд, и я с удовольствием делюсь радостью, что выиграла конкурс Kentucky Music Teachers Association – это ассоциация учителей-музыкантов, которая была организована много лет назад и сохраняет традиции классические.

– А можно поподробнее о конкурсе?

– От каждого штата Kentucky Music Teachers Association выбирает своего композитора раз в год. Потом каждый композитор представляет своё произведение на конференции по штату, после чего судьи прослушивают произведения от 50 штатов и выбирают одного композитора по Америке. Сейчас со мной борются 49 конкурентов. Предложение, которое я действительно хотела бы получить, это написание музыки к какому-нибудь крупному фильму. Можно сказать, моя мечта исполнилась, потому что я уже пишу музыку для фильмов Анны Барсуковой и Марата Шахманова. Тем не менее, хотелось бы написать музыку и для более крупной кинокартины.

– Теперь коснёмся другой темы. Кавказцы, как известно, отличаются хорошим аппетитом. Гюли, а чего бы вам сейчас хотелось съесть из традиционных дагестанских блюд?

– М-м-м, поговорим о вкусном, значит. (Смеётся.) Я скучаю по разным видам хинкала, даргинский всегда был моим любимым. Его трудно готовить, и я за это не берусь, к сожалению. Готовлю только обычный хинкал, когда есть время. У меня четыре работы, и мне тяжело готовить какие-то сложные блюда, но стараюсь заняться этим хотя бы перед праздниками. И выпечка! Такой выпечки, как в Дагестане, в нашем штате нет. Можно, конечно, найти вкусняшки из теста – они продаются в арабских магазинах, но это совсем не то, просто что-то похожее.

– А вашим американским друзьям нравится дагестанская кухня?

– Американцы открыты к знакомству с традиционными блюдами и обычаями разных народов, им нравится пробовать что-то новое. Я даже не могу назвать конкретное дагестанское блюдо, которое им нравится. Но плов понравился, а хинкал некоторые не поняли. Несложную выпечку они пробовали: тортики, пирог «Зебра» – и остались довольны. А я счастлива, когда счастливы они.

– Сегодня многие считают, что Запад ждёт их с распростёртыми объятиями. Можете ли вы развеять или поддержать их стремления?

– Лёгких путей не ждите ни в каких начинаниях. Да, мне было сложнее, чем мужу, потому что его пригласили в Штаты на обучение, обеспечив стипендией. Он сразу понравился в местном университете, и теперь преподает там джазовую импровизацию и ансамбль. Здесь родился наш сын Тимур. Мы жили в маленькой комнатушке, в которой стояли диван, кроватка и пианино. Как я выживала? Пела песни, на ходу их сочиняя. Потом стала работать в университете аккомпаниатором. Когда меня пригласили на собеседование в Академию музыки, было страшно после трёх лет сидения с ребёнком, но у меня была цель, и я к ней шла. Поэтому, если у вас есть мечта и вы поставили себецель, советую: идите к ней, несмотря ни на что!