Художник и дизайнер Магомед Моллакаев рассказал корреспонденту «АиФ Дагестан» о своем творчестве и собственном видении современного дагестанского искусства.
– Магомед, когда ты понял, что будешь рисовать профессионально?
– С тех пор как себя помню! Мне давали карандаш, и я мог часами рисовать. Оттуда и пошло... И все хвалили: «О, какой ты молодец! Ты художником будешь!» И я отвечал: «Да, я буду художником!» Я помню, как мама мне купила два толстых альбома раскрасок про коней и собак разных пород, моя любовь к собакам и коням оттуда. Я их срисовывал через кальку, они до сих у меня дома где-то лежат.
– Как родители восприняли тот факт, что ты не пойдёшь в юристы, в медики, а станешь художником?
– Родители сами рисовали хорошо, оба. У них не получилось по художественной линии пойти… А меня и сестру они настраивали с детства на искусство. Но в 90-е годы была непонятная ситуация, и мне посоветовали, «может, поступишь?» Я и поступил – на экономический. И через полгода понял, что это мое.
– Что тебе как художнику дала Москва?
– Расширила кругозор, углубила знания. Вначале было трудно, приехать в Москву из провинции, устроиться, сразу попасть в колею непросто. Я рисовал, писал картины – пейзажи, натюрморты, сдавал в галереи. В принципе, неплохо продавались, но этого не хватало на жизнь. Я по образованию оформитель, сейчас это называется дизайнер. Еще в Махачкале я освоил компьютер, программы и начал заниматься графическим дизайном. Фундамент, который заложили в художественном училище Виктор Ильич Кристегло, Галина Васильевна Пшеницина, Сталина Андреевна Бачинская, сильно помог. Но этого было мало в мире современного дизайна, и я пошёл учиться в Британку (Британская высшая школа дизайна) на курс визуальных коммуникаций к Леониду Фейгину. Вот там мне всё, как в китайском шкафу, расставили по полкам. Они мои знания и опыт соединили и помогли составить цельную картину мира. Когда мы поехали в Лондон в наш головной институт, я понял, что надо делать, понял, что дизайн основывается на гармонии.
– Есть у тебя работы, в которых ты раскрываешь себя, своё личное, сокровенное?
– Я еще далеко не раскрылся, не выразился. Много лет занимался графическим дизайном, это все-таки не в чистом виде искусство. Но несколько последних работ могу назвать, которые мне близки: последний проект у Джамили Дагировой в Первой галерее «Месторождение». Серия графики так и называется - «Месторождение». Другой проект, в котором я участвовал, – объединённая выставка, посвящённая Дагестану, в Доме национальностей в Москве. Там был триптих «Золотой песок черных камней. Караман 1, Караман 2, Караман 3».
– Как приходят идеи картин?
– О чём-то думаешь, что-то волнует. Это сразу не приходит, в процессе, каждый день, накапливается, думаешь, размышляешь, как это сделать, как это выразить…Чего-то такого типа депрессии, что нет вдохновения, нет. Появляется тема – и ты начинаешь работать. А список тем никогда не заканчивается. Это как нитка, узелок завязал, следующий узелок завязал и идёшь дальше… У меня целый альбом с идеями, я их туда записываю. Там идей на пятьдесят персональных выставок хватит. Жизни не хватит! Когда ты понимаешь, как это работает – процесс пошел, только успевай! А это всё идет через образование! Каждый день один час я отдаю образованию. Или читаю, или смотрю - фильм или лекцию. Интернет как университет! Например, на ютубе есть канал «Гараж». Институты выкладывают лекции. Материала много.
– Что должно произойти, до какой степени должны дозреть мысли, чтобы ты начал рисовать? Что подталкивает, чтобы ты встал за мольберт?
– Чтобы Патя (Патимат Гусейнова, арт-директор Центра этнической культуры) сказала: «Так, послезавтра у нас выставка!» или Джамиля Дагирова (директор и куратор галереи современного искусства «Первая галерея»): «Так, я ничего не знаю, через неделю у нас открытие!» Так было и с «Караманом» в Доме национальностей в Москве. Куратор выставки Гульнара Исхакова сказала: «У нас через неделю выставка! Магомед Кажлаев, Олег Пирбудагов принесли работы, а где твои?» Я ответил: «А у меня нет!» Она: «Как нет? Давай!» И я за одну ночь написал триптих.
Мне нужен чёткий, жёсткий дедлайн. Долго пишу, набираю эскизы, целый альбом бывает по одному проекту. Я эскизы нумерую, что за чем идёт. Первоначальная идея, концепция может полностью поменяться к концу.
– Ты взялся за театральное искусство. Как ты пришёл к этой форме и какие спектакли оформил?
– Театр – это лаборатория, где объединены все виды искусства. Живопись, концептуализм, абстракция, архитектура, дизайн интерьеров и графический дизайн, дизайн одежды, история искусств. Это очень интересно, и очень интересно, конечно, работать с режиссером. Это особый мир, который открывает перед тобой новые возможности. Я ещё в 1996 году оформил два спектакля в Русском и Кумыкском театрах. Потом в Москве я помогал запустить производство печати на ткани, подключил к работе Татьяну Столяр, махачкалинку, тоже давно переехавшую в Москву. Нас познакомили Лена и Тагир Гапуровы. Оказалось, что Таня тесно связана с театрами, с ее подачи мы начали с театрами сотрудничать. Я помогал в работе художникам-постановщикам. После окончания Высшей школы театрального искусства имени Аркадия Райкина режиссер Скандарбек Тулпаров уговорил меня прийти в Кумыкский театр, где сейчас оформляю два спектакля. Они выйдут в новом театральном сезоне.
В 2018 году оформил мюзикл «Кабаре ДжексонВилл» в постановке режиссера С. Тулпарова в Русском театре, это музыкальная комедия, где на сцену в главной роли вышла талантливая певица Хиринду-Сафи Султанова. Следующую сценографию сделал недавно в Театре юных москвичей, сейчас на очереди две антрепризы.
– Для тебя как художника, вернувшегося из Москвы, происходящее в искусстве Дагестана не слишком местечковое?
– Оно и родное, оно и местечковое. Здесь такой островок… Как это правильно выразить… Основная масса художников в собственном соку варится. По пальцам можно пересчитать, кто занимается современным искусством, – Джамиля Дагирова, Зарема Дадаева и Патимат Гусейнова – как кураторы, как художники. И художников тоже немного. Ибрагим-Халил Супьянов, Апанди Магомедов, Магомед Кажлаев – это классики концептуального искусства. Тагир Гапуров очень мощный, глубокий. Лена Гапурова просто потрясающая, у неё работы современные, она сильна как концептуалист.
Тимур Мусаев — сильный и талантливый художник-концептуалист. То, что я вижу в последнее время, — его искусство уже никак не связано с Дагестаном. Оно выше, больше охватом. К сожалению, он уехал. Таус Махачева – тоже сильный художник-концептуалист, она вышла на международный уровень и глубоко копает в теме, которую создает.
Патимат Гусейнова занимается абстракцией, концептуальными работами. Мне понравилось, как она через себя пропустила в проекте «Слой» нашу архаичность. Такого ещё у нас никто не делал. Это уже новое, это уже исследование. Это не в чистом виде работа человека, который увидел, срисовал, показал. И я вижу, что работа слеплена. Она знает форму, какие руки это лепили. Это цепляет.
У Мусая Гайворонского очень интересные работы. Последняя выставка по камню – такая интерпретация архаичного искусства через орнаментальное. Он через себя пропускает и на бумаге, и на камне. Это мы говорим о концептуальном искусстве.
В Дагестане пока еще идёт формирование современного искусства. Оно есть, но пока здесь воспринимают ближе академическую школу. Увидел – нарисовал. Всё понятно, всё разжёвано. Вот картинка, вот кувшин, вот пейзаж, абстрактного мышления нет. Хотя у дагестанцев оно сильное, тысячелетиями складывалось именно абстрактное мышление – в орнаментах. Орнаментальное искусство резьбы по металлу, по дереву, ковровые орнаменты, роспись керамики, каллиграфия и так далее.
– Старинное искусство кубачинцев, балхарцев тоже имело какие-то каноны, правила – вот «мархарай», а вот «древо желания». Сегодняшняя абстракция Пати откуда берется?
– Поверь, оттуда же. Просто наша проблема в том, мы отстали от всего остального мира. Мы застряли в 80-х годах, не в 90-х даже. Повторюсь – мы воспринимаем мир как картинку, увидели – перенесли на холст, буквально. Джамиля Дагирова рассказывала про выставку «Театр часовщика» в Первой галерее, про то, какой интерес она вызвала у людей. В день по 400 посетителей приходило смотреть. А я говорю, что это дети! Это детство, мы сейчас ментально находимся на уровне детского возраста. Нам интересно смотреть игрушки. Мы их хотим лепить, трогать, видеть. Мы пока ещё в детстве!
В целом в России сильно влияние академического искусства. Оно практически только у нас в России сохранилось как академическое. Это репинская школа, суриковская школа. Серьёзные школы, с фундаментальным подходом. В мире уже как-то от этого отходят. Оно есть, есть хорошие школы. Но в целом это не требуется, потому что мир поменялся. Мир сейчас совсем другой. Например, тот же балет. Во Франции и Англии совсем другой балет. Там пластика тела говорит о тебе, о твоём переживании. Наш балет зародился в Париже, пришёл к нам и в таком же виде сохранился. И застрял в этом плане. Нам чисто форма важна: как балерина вышла, как ноги поставила, сколько фуэте сделала. Все обсуждают, она так это сделала или не так это сделала… А сейчас, например, в том же Париже не обсуждают форму, а обсуждают, что она выразила, как она через пластику это выразила, как она музыку услышала. Важна форма, во главе рисунок, а потом его раскрашиваем.
- Когда твоя картина уходит к покупателю, не бывает желания не отдавать, оставить её себе?
- Некоторые не отдаю, некоторые отдаю. Понимаешь, тут происходит диалог. От покупателя тоже зависит. Если вижу, что покупатель понял, что я написал, я отдаю. Цену говорю, даже если он торгуется, я отдаю. А если человек не понимает, просто ему кажется красиво, то могу и не продать.
– Махачкалу узнают сейчас по хаосу в строительстве, в движении транспорта, во всём. Есть ли какие-то штрихи, которые можно добавить, чтобы Махачкала выделилась чем-то другим, хорошим?
– В основе всего лежит хорошее, широкое и глубокое образование. Надо людей учить, не хватает профессионализма в этом плане. Большой пробел 90-х годов, когда непрофессиональные люди пришли к управлению. Люди, которые только о наживе думали. При всё том, что я не люблю СССР, в то время было очень много того, за что «били по рукам»! Были ГОСТы, СНиПы, законы, и они неспроста были приняты. Они учитывали социум, общежитие городское, строительство. Были генеральные планы. То, что делается и сейчас в нормальном мире, на том же Западе… Вначале создаётся архитектурная комиссия, прежде чем построить район, привлекают профессионалов, инфраструктуру разрабатывают. А не так, что нам выделили деньги — как бы нам их освоить. А потом начинается: «У тебя «есть же» брат художник? Или дизайнер? Давай его привлечём». И мы видим результат, фонтаны кувшинов на просп. Калинина стоят. Башни, которые понаставлены по городу, – на Ленина типа дагестанские. Там ничего дагестанского нет.
Когда на Западе делают реконструкции для туристов, там учитывается всё: как это строилось, из какого материала это строилось, почему так делалось, почему камень так обрабатывался, почему конструкция такая была. В Дагестане взяли квадратную конструкцию, облепили её плиткой, воткнули какие-то европейские аля-витражи, никакого отношения к Дагестану не имеющие. Я называю это евробашни. Чтобы город был благоустроенным и эстетически привлекательным, нужны люди хорошие, они есть, но им трудно сейчас пробиться в силу своей интеллигентности. Поэтому должна сформироваться городская общественность, горожане сами должны контролировать процесс.
Правила комментирования
Эти несложные правила помогут Вам получать удовольствие от общения на нашем сайте!
Для того, чтобы посещение нашего сайта и впредь оставалось для Вас приятным, просим неукоснительно соблюдать правила для комментариев:
Сообщение не должно содержать более 2500 знаков (с пробелами)
Языком общения на сайте АиФ является русский язык. В обсуждении Вы можете использовать другие языки, только если уверены, что читатели смогут Вас правильно понять.
В комментариях запрещаются выражения, содержащие ненормативную лексику, унижающие человеческое достоинство, разжигающие межнациональную рознь.
Запрещаются спам, а также реклама любых товаров и услуг, иных ресурсов, СМИ или событий, не относящихся к контексту обсуждения статьи.
Не приветствуются сообщения, не относящиеся к содержанию статьи или к контексту обсуждения.
Давайте будем уважать друг друга и сайт, на который Вы и другие читатели приходят пообщаться и высказать свои мысли. Администрация сайта оставляет за собой право удалять комментарии или часть комментариев, если они не соответствуют данным требованиям.
Редакция оставляет за собой право публикации отдельных комментариев в бумажной версии издания или в виде отдельной статьи на сайте www.aif.ru.
Если у Вас есть вопрос или предложение, отправьте сообщение для администрации сайта.
Закрыть