Когда слышишь о профессии судебного медицинского эксперта, сразу представляешь ссутуленного старичка с сигаретой, отпускающего грубые шутки. Заур Гаджилов совсем не такой: стройный молодой человек, никогда не курил. А вот пошутить любит. Каким был самый страшный день в его жизни и чем настоящий судмедэксперт отличается от киношного, он рассказал в интервью dag.aif.ru.
Инфаркт или отравление?
Ума Саадуева, dag.aif.ru: — Заур, по каким причинам чаще всего погибшие попадают на судмедэкспертизу?
Заур Гаджилов: — Попасть можно не только к нам, но и к коллегам-патологоанатомам. Они исследуют случаи ненасильственной смерти, а мы — насильственной, из-за «внешних причин». Не имеет значения, убийство это, самоубийство или же несчастный случай. У патологоанатомов это всегда «внутренние причины», и речь идёт о заболеваниях: сердечно-сосудистых, онкологических и так далее.
В нашей республике в недавние времена преобладающей причиной насильственной смерти была огнестрельная травма. Сейчас же преобладают бытовые конфликты с колото-резаными повреждениями либо телесные повреждения после рукоприкладства или дорожно-транспортных происшествий.
— Лично сталкивалась с ситуацией, когда понятно было, от чего умер человек, но всё равно требовали экспертизу. Зачем это нужно?
— Только полноценное исследование с наружным осмотром тела и последующей его аутопсией (аутопсия, от греч. «аутос» — сам и «опсис» — осмотр. — Прим. ред.) даст точную причину смерти человека. Простой пример: умер человек дома, всё чинно-аккуратно, все скорбят, плачут. Осматриваешь — на теле ни царапинки. Все говорят: пришло его время, что-то с сердцем плохо стало. А где гарантия, что его не отравили? Может, мучился от болезни, и домочадцы облегчили его страдания, а может, на него зарегистрирована квартира в элитном районе города. Или он сам решил по-тихому уйти из жизни и что-то употребил? Или, сам того не зная, принял слишком большую дозу лекарства? Вариантов много. Вскрытие позволяет выяснить, отчего же скончался человек.
— А вы плачете при виде мёртвых?
— Нет, слёзы в моей работе недопустимы. Будучи юношей, я плакал, когда умер мой отец. Молю Всевышнего, чтобы он сохранил жизнь и здоровье моей матери. Хотя по долгу службы понимаю, что смерть неизбежна, увы. Все мы смертны.
Убийство без царапинки
— Как проходит обычный выезд на место преступления?
— Работа эксперта в основном и заключается в выездах на места происшествий, чтобы осмотреть труп. За экспертом приезжает следственно-оперативная группа, и мы отправляемся по адресу. На месте эксперт может провести поверхностный осмотр тела. При необходимости доставляют его в морг и там уже детально проводят судебно-медицинское исследование. Конечно, на месте бывают проволочки из-за недовольства и недопонимания родственников покойного, но им грамотно и тактично всё разъясняют.
— И вы, как в кино, в плаще, весь такой загадочный, выезжаете, осматриваете и называете причины смерти?
— Я периодически смотрю фильмы и сериалы, в которых показывается работа судмедэксперта. И там иной раз демонстрируется, как любит сейчас говорить молодёжь, полнейшая дичь, на уровне фантастики. Судмедэксперт на месте происшествия, без вскрытия, говорит точные причину и время смерти. А ответы из лабораторий ложатся к нему на стол буквально через полчаса. Мне бы такие возможности сейчас, я, наверное, весь мир бы покорил (смеётся).
— Бывало ли такое, что после вскрытия причина смерти оказывалась другой?
— Да. Как-то привезли женщину, немусульманку. Казалось бы, банальная ситуация: стало плохо, супруг вызвал скорую, умерла в карете скорой помощи. Привозят к нам, на теле ни царапинки, как мне коллега сказал. Супруг сам приехал с представителями правоохранительных органов, обговорил всё, что связано с ритуальными услугами, вытер скупую мужскую слезу платочком и уехал. А коллега между тем обратил внимание на мертвенно-бледный цвет кожных покровов.
Он начал вскрытие, и тут выясняется, что у неё травма печени в виде разрыва, и брюшная полость полна крови. А на теле, повторюсь, ни царапинки. Смекнули с коллегой, что есть воздействие в виде удара, поскольку и травму в виде разрыва нашли, и кровоизлияние в мягких тканях. Предварительно, смерть от острой кровопотери. Выяснилось, что супруг в ходе конфликта ударил её ногой в живот. И вот тут мы приходим к вашему предыдущему вопросу: как думаете, что было бы, если б её тело не вскрыли, потому что причина смерти и так ясна?
— Случается, что родственники за хорошую плату просят изменить заключение?
— Для меня такое абсолютно неприемлемо. Уголовную ответственность по статье «Дача заведомо ложных показаний» (ст. 307 УК РФ) ещё никто не отменял.
Необъяснимая мистика
— Столько мистических публикаций о смерти читала, интересно, а в вашей практике были иррациональные случаи, необъяснимые с медицинской точки зрения?
— Есть странное правило в нашей работе. Мне о нём коллеги говорили, а позже и сам стал обращать на это внимание. «Закон парных случаев» — так его называют. Например, за дежурство у тебя может быть до двух-трёх случаев, схожих между собой. Был случай у меня в практике, приехали на дополнительный осмотр места происшествия со следователем, где от падения скончался молодой человек, а там ещё один труп. Тоже упал с высоты, тоже молодого возраста. И тут джек-пот «закона парных случаев»: причина и место смерти одинакова, у обоих в крови наличие алкоголя, оба одной национальности, оба молодые. Нет никакой связи, а случаи схожи между собой. Необъяснимая мистика.
— Место юмору есть в вашей работе?
— Конечно, он везде с нами. Хороший чёрный юмор помогает нам справиться со стрессом от нашей необычной деятельности.
— Какой период жизни считаешь самым тяжёлым?
— Я застал период, когда ситуация в нашей республике была не совсем мирной. Видел последствия террористических актов, убийства сотрудников правоохранительных органов, гибель молодых людей, оказавшихся по ту сторону баррикад из-за козней закулисных западных интриганов. Но самой душераздирающей была катастрофа 14 августа этого года, когда из-за мощного взрыва возле АЗС погибли люди. Эти две ночи и два дня до сих пор в моей памяти и памяти моих коллег как страшный сон. Погибли и дети, и взрослые. Тяжело психологически, когда в мирное время из-за чьей-то роковой оплошности гибнет столько людей.
Судмедэксперт всё должен воспринимать хладнокровно, поскольку не сможет логически мыслить, если будет в шоковом состоянии. Но случаи насильственной смерти среди детей переносить не просто. Приходится себя заставлять подойти к телу на секционном столе.
— Какие самые глупые стереотипы о вашей работы вы слышали?
— О! Что только про нас не говорят! Наша профессия — раздолье для чёрного юмора (смеётся). Мы и алкоголики, и страшные курильщики, едим прямо над трупами, не отрываясь от процесса, и халаты у нас грязные, запачканные кровью. Но это всё — тотальная чушь, конечно. Это образ, сформированный простым обывателем, абсолютно незнакомым со спецификой нашей деятельности. Хотя, что греха таить, некоторые из моих коллег — заядлые курильщики, я не могу их в этом винить, работа у нас стрессовая. Но я отрицательно отношусь к алкоголю и не курю.
