Мужчина в военной форме придаёт уверенность окружающим – благородный, статный, умный. Ему хочется довериться. Времена меняются, а образ защитника Родины всегда находил отклик в женских сердцах. А если он ещё и следователь, то это вызывает особое уважение и восхищение.
Руководитель следственного отдела по Советскому району г. Махачкалы СУ СК РФ по Дагестану Камиль Газиев развеял мои мифы относительно увлекательной и интересной жизни следователей.
Жизнь – это не кино
– Камиль, что вас подтолкнуло стать следователем? Может, популярные в 90-х годах сериалы «Убойная сила» и «Улицы разбитых фонарей»? Ведь часто ребята воодушевлялись этими кинокартинами и шли по стопам своих кумиров.
– Ничего подобного. И родители у меня не в правоохранительных органах работали: мама – врач, папа был главой Хунзахского района долгое время, потом работал в Правительстве Дагестана, сейчас на пенсии. Передо мной стоял выбор пойти на юридический или физико-математический факультет – в школе я был отличником по математике.
В итоге я выбрал юридический факультет, может, потому что было модно, а может, это был зов сердца. В доме, в котором я проживал жили в основном следователи прокуратуры. Возможно, этот факт и стал основным толчком в выборе профессии.
– Когда началась ваша работа?
– В 2003 году я начал свою трудовую деятельность в должности следователя прокуратуры. В 2012 году поступил на службу в органы Следственного комитета России, где работал на различных должностях. С 2012 по 2016 годы работал заместителем руководителя отдела процессуального контроля следственного управления Республики Дагестан и руководил группой по контролю за расследованием уголовных дел террористической и экстремистской направленности на территории республики. В 2013-2014 г.г. исполнял обязанности руководителя Хунзахского межрайонного следственного отдела. В декабре 2016 года назначили руководителем Избербашского межрайонного следственного отдела, где проработал до середины 2020 года, после чего, был назначен руководителем следственного отдела по Советскому району г. Махачкалы.
– А что самое сложное?
– Когда работал в Хунзахе, мы обслуживали труднодоступные участки, где нет нормальных дорог. Представляете, когда надо ехать от следственного отдела до места происшествия 5-6 часов по горным дорогам в любую погоду. Иногда следователи застревали в пути на 2-3 дня, потому что впереди сошла лавина, а позади – грязь и камни. Иногда приходилось авиацию подключать, чтобы добраться до места происшествия. Одно дело доехать, там ещё же где-то остаться надо. А нет ни кафе, ни магазинов, ни гостиниц – спишь прямо за рабочим столом.
В кино всё круто и легко, в реальности намного сложнее. В фильмах же как? Следователь приезжает на место, сразу проводит все экспертизы и получает результаты. В жизни так не бывает (улыбается).
Когда устроился следователем, понял, что ответственность и нагрузка намного больше, чем предполагалось. Мы выезжаем на трупы, общаемся с преступниками и родственниками погибших. Работа протекает в тяжёлой эмоциональной обстановке, в состоянии внутреннего конфликта. Но если за полгода преодолеешь первоначальный этап становления, всё становится проще. Начинаешь понимать работу, овладеваешь психологическими приёмами работы со свидетелями, потерпевшими, обвиняемыми, учишься разговаривать с людьми, понимать разные следственные ситуации и принимаешь решение, как действовать в конкретном случае.
– Вы на вид очень приятный молодой человек, но с преступниками, наверное, приходится разговаривать по-другому?
– Перед началом допроса лучше поговорить с подозреваемым о его жизни, постараться составить его психологический портрет и наладить контакт. Не надо криков и угроз. Я не враг, я просто выполняю свою работу. Если не я, то другой будет проводить расследование, допрашивать. Натворил что-то – нужно отвечать за это. По-другому не получится.
– А с родственниками убитого?
– Здесь сложно бывает объяснить родным, что нужно провести какие-то исследования в отношении их убитого родственника, особенно когда это ребёнок. Но если сейчас им не объяснишь – завтра они из нас сделают виноватых. Мы следим за каждым нашим делом, потому что нам важен результат нашей работы. Приятный момент, когда направляешь дело в суд. Это как маленький праздник. На следующий день появляются уже новые материалы и новые дела. Если бы нынешние знания были у меня изначально, было бы проще. Тяжело расследовать многоэпизодные преступления и неочевидные. А иногда всё очевидно, но защитники ставят преграды, приходится их преодолевать.
Собери сопли и работай!
– Каким должен быть следователь?
– Он должен быть психологом, разбираться в жизненных ситуациях, обладать знаниями не только в юриспруденции, но также хоть немного разбираться практически во всех сферах. У него должны быть способности и желание работать. Это с опытом приходит. С каждым разом учишься правильно, сдержанно реагировать на эмоциональные раздражители. Ведь у следователя должна быть холодная голова. Он обязан установить конкретные факты и дать им правильную, справедливую юридическую оценку, а не переживать по каждому поводу, хотя сочувствие, конечно, испытываешь, сопереживаешь, но не более того. Нельзя в нашей работе распускать сопли.
– А бывало такое, что распускали?
– Есть преступления, которые врезались в память, но расслабляться нам нельзя.
– Какое, например, вам запомнилось?
– В октябре 2018 года была убита одинокая женщина в своём частном доме на улице Валентина Эмирова в Избербаше. Ей перевязали руки и ноги подручными средствами – шнуром от удлинителя, скотчем, какой-то тряпкой. Правоохранители проделали большой объём работы, поскольку преступление было совершено в условиях неочевидности, никакой зацепки не было, никаких врагов у неё тоже не обнаружено, жила небогато. Никаких мотивов. Мы предположили, что какой-нибудь подросток случайно выбрал себе жертву. Прошло чуть меньше двух месяцев, мне позвонил начальник Каякентского районного отдела и сказал, что у них произошло убийство, тоже пожилой женщины и тоже на улице Валентина Эмирова.
– Какой-то маньяк?
– Не тут-то было. Приехали на место и понимаем, что у убийства тот же почерк. Только в первом случае жертва была одинока, во втором – у неё был супруг-инвалид, полностью прикованный к постели, который даже не мог говорить. Стало очевидно, что преступление в Избербаше и Каякентском районе совершено одной рукой. В ходе опроса соседей мы установили, что из дома убитой женщины пропали ноутбук, телефон и ещё какие-то ценности. Мы сразу проверили, был ли совершён вызов с её телефона. Такой вызов был, но на номер, который уже давно отключён. Принадлежал он женщине из Кизляра. У этой женщины есть сын, а её саму в своё время лишили родительских прав, ребёнок попал в Избербашский детский дом. Оказалось, этот ребёнок был усыновлён покойной из Каякентского района. Она недолго его воспитывала, поскольку мальчик был трудным и воровал у соседей. Она его вернула в тот же интернат.
– Чем закончилась история?
– Двое подростков сбежали из детского дома, мы объявили их в розыск и затем нашли. Вот такая маленькая зацепка раскрыла цепочку преступлений. Он по старой памяти набрал номер своей матери. Их задержали в каких-то подвалах в Махачкале. При них мы обнаружили ноутбук и остальные ценности, которые они похитили. Дело было направлено в суд. Им дали 9 и 8 лет, учитывая то, что они несовершеннолетние. Им было по 15-16 лет.
– Грустно, но, может, есть истории с хорошим концом?
– Есть, вот буквально на днях мы прекратили одно дело. Оно к нам поступило из Следственного управления Удмуртии. В декабре прошлого года было возбуждено дело по факту исчезновения ребёнка 2008 года рождения. Он жил с родителями в Удмуртской республике. А когда они поссорились, мать забрала сына и уехала в Дагестан. Мальчику было два года. Отец обратился в следственные органы с заявлением о пропаже жены и сына. В Дахадаевском районе Дагестана у неё находился биологический отец. Туда она и поехала. У отца была новая семья, и, видимо, приезду новоиспечённой дочери он был не рад. Она уехала в Махачкалу, работала официанткой в ресторане, снимала квартиру. Мы её нашли. До её пропажи по описаниям свидетелей она была красивой, аккуратной, опрятной, но мы обнаружили совсем другую картину. Она была уже психически больным человеком с алкогольной зависимостью. Она не помнила, где ребёнок – сначала говорила, что отдала его няне, а та его похитила, потом утверждала, что малыш умер, но этот факт не подтвердился.
Самое интересное, с ребёнком её видели один раз – её брат, который приезжал в гости, и соседка. После этого – никто. Коллеги по работе и мужчины, с которыми она сожительствовала, даже не знали, что у неё был ребёнок. У нас не было никаких сведений. Мы всё-таки отрабатывали версию, что это просто потеря связей. Нам удалось найти няню, которая рассказала о том, что мать перестала приходить и платить за услуги и та отдала ребёнка в детский дом. Но ведь следователи Удмуртии проверяли все интернаты и никого не нашли. Но при повторной проверке один мальчик подошёл по описаниям. Проверили личное дело, а там указано карандашом, что «мать, возможно, Надя», а мать мальчика – Надежда Шмелёва. Вот так ребёнок через 10 лет и нашёлся живым.
– Он вернётся к отцу?
– Знаете, нет, отец, к сожалению, умер, а мать, кажется, находится на реабилитации в психической больнице и не даёт отчета своим действиям. У отца есть братья, сёстры – скорее всего, они возьмут его к себе.
Преступление и наказание
– Каково в Дагестане работать следователям-криминалистам?
– С годами преступления идут на спад. С чем это связано? Может, люди осознали, что преступление приводит к серьёзному наказанию. По сравнению с тем, что было 5-7 лет назад, серьёзных преступлений стало гораздо меньше. Думаю, это связано с тем, что сейчас государство активно борется с незаконной деятельностью.
– Как на вас отражается работа?
– Работа меня изменила, я стал более терпимым и коммуникабельным. Ведь приходится общаться со всеми: подозреваемыми, обвиняемыми, свидетелями, детьми, пенсионерами, сотрудниками других правоохранительных органов и государственных учреждений, психологами, экспертами, врачами, судьями, прокурорами… Начинаешь понимать, как к кому лучше обратиться, к каждому находишь свой подход. Научился лучше организовывать не только своё, но и чужое время.
– Нелёгкая у вас профессия, Камиль. Отдыхать-то удаётся?
– Редко, но да, случается (улыбается). Рыбалку люблю, посидеть с друзьями. Спасает спорт. Веду активный образ жизни. Для меня разгрузка и отдушина – спорт. У нас ежегодно проходят ведомственные соревнования. Заметил, что когда занимаешься физически, то успеваешь в работе больше, чем когда не занимаешься.
– Гордитесь своей работой?
– Скорее, люблю и стараюсь выполнить её достойно и правильно!
