В прошлом номере «АиФ Дагестан» мы рассказали о вопиющем случае, произошедшем с инвалидом-колясочником Сабриной Алиевой, и подняли тему недоступной среды. Алиева – руководитель одного из проектов межрегиональной общественной правозащитной организации «Монитор». Что это за проект и чьи права они защищают, рассказывают Сабрина Алиева и руководитель общественной деятельности «Монитора» Зияутдин Увайсов.
Вы – в «Мониторе»
Саид Ниналалов, «АиФ Дагестан»: – Зияутдин Буттаевич, давно существует «Монитор пациента», который помогает обеспечить лекарствами тех, кто должен их получать по закону, но не получает. Потом появился «Монитор ЖКХ», теперь ещё и «Монитор доступной среды». Это реально работает?
Зияутдин Увайсов: – Наша межрегиональная общественная организация действует на территории Дагестана, Кабардино-Балкарии, Ингушетии. Наша задача – побудить людей защищать свои права законными методами, рассказывать о своих проблемах. Мы рассказываем им о социальных правах, о правильной бесплатной медицине и правильном получении качественных услуг ЖКХ. Многие молчат о проблемах, с которыми сталкиваются, не рассказывают обществу о нарушении их прав и не обращаются в контролирующие органы, которые должны эти права защитить. Мы подаём жалобу на тех, кто отказывается выполнять свои функции, что, к сожалению, очень часто бывает. Наша цель – доказать, что можно эффективно защищать свои права, помочь непосредственным заявителям.
«Монитор пациента» помогает защищать право на бесплатную качественную медицину. Основные наши заявители – те, кому государство должно предоставлять льготные лекарства и которые их не получают. Это происходит по разным причинам – нет достаточного финансирования, или финансирование есть, но не выдаётся рецепт, или же рецепт есть, но не нет самого лекарства. Ещё одна проблема связана с оказанием медпомощи в условиях стационаров: людей отказываются госпитализировать, отказываются давать направление в больницу или же при госпитализации не дают необходимого лечения, говорят, нет каких-то лекарств, препаратов, что что-то надо купить самим.
Мы помогаем людям защищаться, подсказываем, куда и как обращаться. Люди приходят к нам, и наша команда решает их проблему, не заставляя их оформлять документы, бегать по судам, всё это мы делаем сами. И вы знаете, за 11 месяцев текущего года наши заявители получили лекарства на 60 901 756 рублей. Только за ноябрь мы помогли 27 пациентам.
– Есть ли в непредоставлении услуг коррупционная составляющая?
З.У.: – Коррупционное преступление – это преступление против государства, и оно само должно заниматься им. Мы защищаем именно права человека. Пациента не должно касаться, почему нет лекарств, есть ли финансирование, своровали деньги или растратили или закупили по завышенной цене. Человек должен получить бесплатно положенное – услугу, которую ему должны оказать врачи, ЖКХ и т. д.
Остро стоит проблема с оформлением инвалидности: её не дают тем, кому положено её давать, или затягивают с её выдачей. Не должно быть никаких сложностей в получении инвалидности, если человек имеет право, он должен получить её, чтобы иметь средства к существованию и возможность получать соответствующие медицинские услуги. Незаконное получение инвалидности – тоже беда, но меньшая по сравнению с тем, что хотя бы один человек, имеющий право на пенсию по инвалидности, её не получит в результате ужесточения контроля.
– Сколько времени уходит на решение проблемы с обеспечением лекарствами?
– Срок рассмотрения жалобы составляет 30 дней. Госорганы, к сожалению, отвечают в самом конце срока. Реакция бывает в 20-30 процентах случаев и вопрос решается в досудебном порядке, а если нет реакции – мы подаём иск в суд. Там часто затягивается процедура. Судебные дела усложняют работу государственных органов. Мы могли бы подать одну жалобу в Росздравнадзор для решения этой проблемы. Там предусмотрены солидные штрафы. Если Минздрав не выдал лекарств, например, на 10 тысяч рублей, Росздравнадзор должен с него взыскать 300 тысяч рублей штрафа. Это не делается под надуманным предлогом, что нужно экономить государственные средства.
По сути, мы выполняем работу за Росздравнадзор, за прокуратуру, которые не хотят этим заниматься. Если бы за нарушение Росздравнадзор наказывал, то Минздрав сто раз подумал бы, прежде чем нарушать закон. Но они не занимаются этим, они думают, что их главная функция – не защита прав пациента, а выдача лицензий. Им не нравится, что мы пишем много жалоб. На меня писал заявление начальник Росздравнадзора, что я много к ним жалоб отправляю, отвлекаю их от работы, хотя это и есть их работа.
Затягивание решения проблемы – способ шантажа со стороны чиновников. Это длящееся нарушение прав. Человеку дадут лекарство, на год могут дать лекарства, потом год закончится, и проблема возникнет снова. Если есть прямая угроза смерти, проблема решается быстрее. Но зачастую вместо 12 упаковок больному дают 9-10. Он их растягивает, как может, качество его жизни ухудшается, но он не умирает. Если диабетику не дают лекарство в нужном объёме – это не экономия средств, потому что человек становится инвалидом, вынужден ходить на диализ, а это ещё куча денег.
– Проблема в том, что у нас не отлажена система поставки лекарств льготникам?
– Минздрав должен вовремя закупать лекарства, но закупки часто срываются из-за установленного порядка, который надо изменить, но никто этим не занимается. Зная, что могут сорваться закупки, надо заранее закупать и в нужном количестве. Они же закупают не в необходимом количестве, закупают не те лекарственные препараты, неправильно оформляют заявки – всё это в результате приводит к срыву. Это их ответственность. Я считаю, что это делается умышленно, чтобы войти в объём выделенных средств. Никто в Минздраве не говорит, что средств мало. Люди вынуждены покупать лекарства с рук, возможно, что они были украдены из больниц, и получить компенсацию они уже не могут.
Откуда бардак?
– Ваша вторая сторона деятельности – «Монитор ЖКХ».
– По «Мониторингу ЖКХ» работа идёт сложнее, потому что тут много различных аспектов – водоканал, газ, управляющие компании, фонд капитального ремонта. Капремонт в 2019 году должны были провести, но не провели в 90% домов Дагестана. В результате дома в плохом состоянии, управляющие компании не справляются, денег не хватает, люди не хотят платить. В итоге капитальный ремонт обычно проводится не в полном объёме, сети не меняются.
Мы по всем направлениям делаем работу за контролирующие органы. Они не работают так, как должны работать. Весь бардак в Дагестане из-за них. Если человеку дают воровать, он ворует. Если человеку позволить плохо работать, он будет плохо работать. Миллионы рублей выделяют Роспотребнадзору, чтобы он следил за этим всем. А он не следит. Прокуратура не следит, пожарная служба не следит. Где хотят, они закрывают глаза, где не хотят – не закрывают. Где хотят – принимают объект, где не хотят – не принимают объект.
Сабрина Алиева: – Я с 2011 года занималась вместе с друзьями благотворительностью. На мелкие мероприятия собирали деньги сами, с крупными нам помогали спонсоры. Раньше мы возили вещи, продукты, позже перешли на образовательные проекты. Учили детей, как оказать первую медицинскую помощь, знакомили с будущими профессиями. Периодически мы приглашаем специалистов и проводим тщательный медосмотр детей.
С 2020 года я начала работать с Зияутдином, стала руководителем проекта «Доступная среда». Хожу по учреждениям, проверяю доступную среду. Там, где есть нарушение, пишу досудебную претензию. Ждём от 30 до 60 дней. Если реакции нет от организации, или отвечают, сделаем, но не указывают сроки, мы подаём иск в суд. Много организаций, которые устанавливают пандус после того, как мы подали в суд, и мы отзываем иск, как это было со зданием ДГУ на Коркмасова. Мы отозвали иск к Судебному департаменту, Министерству финансов, правительству Дагестана.
– Сабрина, что для тебя самое тяжёлое, когда передвигаешься по городу?
С.А.: – Махачкалинские тротуары – по ним невозможно передвигаться. Из-за каких-то 200–300 метров приходится вызывать такси. А оно может и не приехать. Бывает, что отказываются от заказа или разворачиваются уже на месте, увидев человека в коляске. В открытую говорят, что им лень тратить время на погрузку.
В городе нет ни одного участка, где я бы могла свободно прогуляться на коляске. Небольшой бордюр, перекопанная дорога, выбоины – для человека на коляске они уже практически непреодолимы. Причём ситуация одинаковая по всему Дагестану.
И даже там, где есть пандус (например, в поликлинике), он не имеет должного покрытия – не только зимой, но и после дождя там очень скользко и подняться на коляске крайне сложно. Вместе с тем Советский суд Махачкалы отказал нам в удовлетворении иска, сославшись на то, что пандус сделан из бетона, «структура которого по природе жёсткая, а не гладкая». В суде также прозвучал аргумент, что я не прикреплена к данной поликлинике, поэтому не имею права на неё жаловаться. Верховный суд Дагестана 9 декабря удовлетворил наш апелляционный иск, отменив решение суда первой инстанции.
– А зачем вы этим занимаетесь, тратите силы, время, нервы? Ради чего?
С.А.: – Кто-то же должен этим заниматься. Столько лет ждёшь, пока правительство, другие органы займутся этим делом. Я решила, не надо ждать, а заняться самой!
