Эксперт по межнациональным отношениям и межрелигиозному диалогу, руководитель проекта «Ближний Восток – Северный Кавказ» Михаил Чернов поделился с «АиФ Дагестан» своим мнением о методах борьбы с идеологией экстремизма и терроризма.
Тактика предотвращения терактов
– Михаил, известно множество определений, что такое экстремизм и что такое терроризм. Дайте, пожалуйста, ваш вариант.
– Определений, действительно, множество, и я не думаю, что стоит выдумывать какое-то свое новое или повторять обиходное – приверженность к крайним взглядам и мнениям. Я бы отметил разрушительную сущность экстремизма. Жесткие и однозначные, суровые и жестокие суждения и действия – это часть нашей жизни. Обществу без этого не выжить.
Но если эти суждения и действия направлены исключительно на разрушение государств, народов, социальных связей, жизни и судеб людей, то да – это экстремизм, и этому явлению не место в нашем российском обществе. То же самое и террор – следующая ступень – сломать, запугать, заставить, разрушить. Это не наш путь.
– Чем занимается организация «Ближний Восток. Межнациональный мир и межрелигиозное согласие»?
– Проект «Ближний Восток - Северный Кавказ: культурная политика в деле укрепления межнационального мира и межрелигиозного согласия» был реализован мной и моими коллегами в 2017-2018 годах при поддержке Фонда президентских грантов.
Мы решили расширить проект, и «Ближний Восток – Северный Кавказ» заменили на «Россия – Евразия». Если совсем коротко, то в рамках проекта налаживаем мосты между представителями этнорелигиозных групп и экспертным сообществом в России и за рубежом. Понятно, что в России и ее регионах, в частности в Дагестане, есть интересный опыт, которому стоит поучиться.
– Израиль – страна, которая первой столкнулась и с религиозным экстремизмом, и с терроризмом. Как действуют спецслужбы Израиля, чтобы снизить опасность новых терактов? Как выявляют потенциальных террористов и упреждают акции?
– Израиль, конечно, далеко не первая страна, столкнувшаяся с религиозным экстремизмом и терроризмом. Скажем, когда эта проблема была актуальна в Индии и Пакистане, Израиль жестко воевал скорее с «национальным» терроризмом и экстремизмом, нежели с религиозным.
Спецслужбы Израиля, можно сказать, в совершенстве овладели тактикой предотвращения терактов. Это достигается посредством агентурной работы, инженерных заграждений и использования современных технологий.
Но Израиль совершенно не работает с обществом и с идеологией. Не видит в этом надобности, раз в целом получается и так. Это большая ошибка. Без этого справиться с экстремизмом и терроризмом невозможно. И, конечно, далеко не все израильские методики полезны и применимы в России. У нас другая страна, другие цели и задачи, которые стоят перед государством и обществом.
Успехи муфтията
– Сегодня практически прекратил существование ИГИЛ (террористическая организация, запрещенная в Российской Федерации). Ваше мнение, что произойдет дальше? Как будет жить Сирия? Где может появиться новый очаг терроризма? И, раз мы говорим о Сирии, будет ли создано государство курдов?
– Я думаю, что вы рано похоронили ИГ (запрещено в России). ИГ пока имеет в Сирии и других регионах социальную базу. Кроме того, в СМИ проходили сообщения, что основной актив ИГ был централизованно, на вертолетах вывезен из Сирии перед тем, как группировку выбили из ее основных опорных пунктов. Я думаю, что реинкарнации и атаки ИГ нам следует опасаться в нашей Средней Азии. Именно туда, вероятно, будет направлен удар.
Сирия – государство Ближнего Востока, и восстановление там может пойти достаточно быстро – собственно оно уже идет. Левантийские арабы – быстрые и оборотистые люди. Пока мы видим, что вопрос Сирии будет решаться через постепенное объединение страны под властью официального Дамаска.
Что касается курдов, то я пока сомневаюсь в перспективе создания курдской государственности в этом районе. Почитайте хоть краем глаза курдские форумы. Взаимная ненависть и разнонаправленность интересов очевидны, и государственность пока не просматривается. Ни США, ни определенное содействие ряду сил со стороны Иракского Курдистана не помогут курдам преодолеть внутренние противоречия. Никому кроме курдов это не надо, но они сами пока не готовы.
– Что будет с теми дагестанцами, которые воевали на стороне террористов, с их женами, семьями?
– С точки зрения официальной власти эти вопросы решат суд и компетентные органы в соответствии с действующим законодательством Российской Федерации. Что же касается жен и семей, то решение должно выработать само дагестанское общество, насколько и в каком качестве оно готово и способно реинтегрировать возвращающихся.
– Вы занимаетесь вопросами и Северного Кавказа. Ваше мнение, как приходят молодые люди к идеологии экстремизма и терроризма в регионах, где большинство составляют мусульмане, – в Дагестане и других республиках СКФО?
– Это проблемы справедливости и видения собственного будущего и только затем пропаганды и злонамеренной работы заинтересованных внутренних и внешних игроков. И, конечно, это проблема не только СКФО. Боевой интеллектуальный костяк исламистов и радикалов, по мнению многих экспертов, - выходцы из Поволжья.
– Какие действенные способы противодействия этой идеологии вы видите для республик СКФО?
– Первый и самый важный способ – это собственно сам ислам. Настоящий и искренний. В Дагестане муфтият добился впечатляющих успехов на этом пути.
А если брать шире – люди должны видеть справедливость со стороны государства и общества, иметь хорошее будущее, совместно решать задачи большой страны. И тогда проблема экстремизма и терроризма сойдет на нет.
От взрывов к ножу
– В Дагестане среди именитых спортсменов появились поборники морали, готовые «вывести тысячи людей на площадь», чтобы запретить фестивали, спектакли, светские мероприятия. Что посоветуете, как с этим быть?
– Во многих российских национальных республиках, в том числе и в Дагестане, спортсмены занимают особое положение в обществе. Они больше чем спортсмены и, что достаточно естественно для региона, занимаются общественной деятельностью. Другое дело, что многие молоды и не имеют соответствующего опыта.
Для того чтобы избежать эксцессов, им было бы полезно советоваться со старшими и представителями Муфтията РД. Они плохого не посоветуют и помогут избежать ошибок и излишней экспрессии. И, конечно, все должно быть в рамках российского законодательства.
– В Дагестане немало «спящих» ячеек, а количество терактов в последние годы, к счастью, снизилось. Сами террористы перешли от взрывов к стрельбе и ножу. С чем это может быть связано? Ждать ли нам новых вспышек терроризма?
– Я не владею оперативной информацией по количеству радикальных групп и «спящих» ячеек. Переход от взрывов к «стрельбе и ножу» может быть связан с успешной работой специальных органов. Это значит, что террористическая активность купируется, боевики не в состоянии проводить масштабные теракты и вынуждены переходить на «простые» инструменты. Кстати, примерно то же произошло и в Израиле.
Что касается возможных вспышек терроризма, то это зависит от ситуации в стране в целом. Станем на путь развития – справимся с проблемой, будет дестабилизация – ситуация осложнится.
– Было время, когда террористы – Газимагомед Гимриский, Ибрагим Гаджидадаев – выполняли услуги для дагестанских чиновников и правоохранителей, совершая теракты, похищая людей, подкидывая «флэшки». Возможно ли такое сегодня?
– Терроризм - не «вещь в себе». Серьезные террористические организации всегда связаны с легальными структурами и имеют определенную поддержку. Об этом надо помнить, если вдруг мы станем свидетелями роста экстремизма и терроризма.
Как дагестанцы попадают в бандподполье? Наш эксперт знает несколько причин 
Подходит к концу: Валерий Пирогов о времени, когда террористы имели успехи 
Мода прошла. Наш эксперт К. Ланда о приверженности радикальным идеям 
Стратегическая высота: Терроризм канет в Лету? 
Коровин: «Традиционная религиозная организация не должна быть сектой»