«Зачем тебе это надо? Ты что, бесплатно это делаешь? Ночами не спишь?» – крутят у виска люди, не понимая, как можно, не требуя ничего взамен, работать сутками.
В начале декабря в России во второй раз отметили День добровольца (волонтёра), который установлен указом президента страны Владимира Путина. О том, каково работать в «красной зоне» и как организована работа волонтёра, рассказала 23-летняя Аила Новрузова, студентка 6 курса лечебного факультета ДГМУ.
Разговаривать глазами
Лия Исмаилова, «АиФ Дагестан»: – Аила, откуда у вас такая отвага и смелость?
Аила Новрузова: – Я начала работать в «красной зоне» с августа этого года. Ранее на протяжении трёх месяцев была волонтёром «зелёной» и «красной зоны» в Первой городской клинической больнице. Выбор больницы был очевиден, поскольку полтора года назад мы открыли волонтёрский корпус на базе ГКБ, дежурили в самых различных отделениях и очень полюбили её, поэтому, когда возникла необходимость, я и ещё многие наши волонтёры пришли на помощь нашей больнице. Вначале было страшно, за нас боялись больше родители, в первый месяц пандемии они заболели сами, и я осталась дома, чтобы вылечить их, затем переболела сама и сразу вышла для работы в больницу.
– Что входит в функции волонтёра?
– В наших обязанностях – помощь среднему и младшему медперсоналу, в приёмном отделении это оказание первой помощи, взятие мазков, оформление историй болезни, транспортировка больных в отделения и на различные исследования.
Добровольцы наравне с работниками больницы отрабатывали 6 или 8 часов своей смены, всё остальное время оставались в общежитии больницы и были обеспечены всеми необходимыми средствами индивидуальной защиты.
Надеваешь этот скафандр, очки, маски, перчатки, открываешь дверь, заходишь в «красную зону». Наверное, жутко со стороны смотреть репортажи, читать про неё. Но я там уже не испытываю страха. Разговариваешь с ними глазами – видны ведь только глаза, всё остальное скрывает СИЗ. В твои глаза смотрят пациенты, стараясь уловить всё, что они выражают, любой нюанс, любую перемену.
– Что самое сложное физически и психологически?
– Физически сложно прийти в себя после очередного дежурства, особенно если поступает большое количество больных в тяжёлом состоянии. Психологически тяжело видеть и переживать за пожилых, беспомощных людей в крайне тяжёлом состоянии, когда ты понимаешь, что ничем не сможешь им помочь и вся надежда только на реаниматологов.
Работа в таких условиях показала, каким сплочённым может быть наш народ в трудные времена, как наш медперсонал вне зависимости от своего ранга готов на всё ради спасения жизней. Я хотела быть частью этой борьбы. Вначале руководила большой командой волонтёров «зелёной зоны», которые проделали огромную работу в самый пик пандемии.
– Пока молодёжь отдыхает на самоизоляции на диване перед телевизором, ты сутками в больнице. Не тяжело, Аила, не хочется всё бросить и пойти выспаться?
– Немного сложно, поэтому все думают, что я уже живу в больнице. Часто прихожу за несколько часов до своей рабочей смены и помогаю в «зелёной зоне» либо прихожу в выходные дни, помогаю в лаборатории.
Смерть я не видела, но каждый раз сталкивалась с близкими умерших людей, сообщала им о смерти. Вот это действительно морально тяжело. Каждый раз будто что-то обрывается внутри, когда я слышала плач по усопшим. Но приятно и радостно на сердце, когда выздоровевших пациентов вижу, когда они счастливые уходят домой после выписки, а потом заходят к нам и искренне благодарят за оказанную помощь.
– Почему молодёжь идёт добровольцами в «красные зоны», что это – больничная романтика, героизм, бегство от чего-то, поиск приключений, доброта?
– Я верю, что доброта – основная причина. Большинство волонтёров просто убегали из дома, чтобы помочь в период пандемии, тогда как немало сотрудников больниц попряталось по домам, испугавшись вируса.
У волонтёров есть замечательная фраза «Мы улыбаемся глазами». У нас должны быть глаза, дающие надежду. Это важнейший момент для пациентов.
Когда добровольцы выходят после смены, я смотрю им в уставшие, но горящие глаза, все обсуждают: «У меня пациент…», «А вот представляете…», «А я сегодня то-то делал» и так далее. Единая команда! Мы любим творить добро, поэтому однозначно, именно по этой причине мы в рядах добровольцев. У всех на лице эти красные полосы, вмятины от респираторов. И ни один не жалуется, что болит. Настолько всё душевно, тепло, по-доброму, что забываешь про все сложности. Это самые ценные моменты.
– Что-то или кто-то тебе запомнился особенно ярко?
– Мне запомнилась история с одним дедушкой, которого привезли из дальнего района одного, без каких-либо родственников. Состояние было тяжёлое, дедуля был на коляске, гнойная рана на стопе, плохо слышит, говорит с трудом. Его привезли, чтобы исключить коронавирусную инфекцию, а когда её исключили, забрать его было некому, несмотря на то, что у него есть дети и внуки. Это было ужасно. Потом в один из дней пришла, спрашиваю, а где старичок? Сказали, что кто-то забрал, но так и не узнали кто. Грустно!
– Твоя жизнь «до» коронавируса и «после» - есть разница?
– Жизнь будто перевернулась. Даже когда я приходила домой, у меня совсем не бывало времени для семьи, я их практически не видела. По сей день я оторвана от университета ввиду работы в «красной зоне», занятия проходят дистанционно.
– Волонтёром «красной зоны» может стать любой?
– Думаю, что да, главное – желание. У нас были врачи-волонтёры, студенты не только медучреждений, преподаватели университетов приходили помочь перевозить больных, доставлять передачи.
На мой взгляд, и я не о себе говорю сейчас, готовность идти добровольцем на передний край связана с некой личной культурой, развитием. Значит, воспитали правильно. Старшее поколение, как и во все времена, ругает молодёжь: дескать, мы ничего не умеем, нам бы только в интернете сидеть и тому подобное. И мне так приятно, что волонтёры доказывают обратное и мы не потерянное поколение.
Волонтёры – единый организм с единой целью. Они другие. Я не знаю, как это объяснить. Я считаю, для того чтобы стать добровольцем, нужно иметь добросердечие, смелость, трудолюбие, терпеливость, знание медицинской деонтологии тоже важно.
Твори добро
– Часто больные просят поговорить с ними?
– Почти всегда, в приёмном отделении просить и не нужно, когда заполняется история болезни, многие пациенты не прочь рассказать обо всём прожитом во время пандемии и о своём заболевании непосредственно.
У всех есть надежда, и я тоже стараюсь во время общения с ними делиться позитивными историями восстановления тех, кого я вижу.
– Какая атмосфера царит в «красной зоне», к чему надо быть готовым волонтёру, который туда попадает?
– Мне кажется, что каждый, кто туда попал, в целом уже довольно чётко проговорил с собой все риски, он себя уже убедил и у него уже нет никаких сомнений, есть только личные переживания. Лично я очень часто, наверное, страдаю от эмпатии. Пока ты транспортируешь пациента, ты успеваешь начать очень сильно сопереживать ему. А если он ещё мог разговаривать и если ты с ним в какой-то мере пообщался, то начинаешь сочувствовать ему ещё сильнее.
– Какую главную мысль ты для себя вынесла, работая в больнице?
– Честно скажу: я считаю, что внутри каждого человека есть желание делать что-то доброе. Когда кто-то говорит, что можно спасти планету, сидя дома, это, с одной стороны, хорошо, а с другой стороны, это не совсем точно. Сейчас реально наступило время, когда можно напрямую участвовать в том, чтобы физически спасать жизни, даже не имея медицинского образования. Сейчас действительно есть большая потребность в том, чтобы помогать. Сейчас есть такая возможность, в том числе и в «зелёной зоне», безопасной зоне, где нет никакого контакта с инфицированными. Если есть желание, сейчас самое время отозваться. Сейчас то самое время, когда героем может стать каждый.