Некогда посещение фотоателье было событием почти праздничным. Люди надевали лучшие костюмы и платья, делали причёски специально для того, чтобы сфотографироваться. Фотографию помещали в рамочку и вешали на стену. Многие наполняли изображениями близких людей семейные альбомы.
Сегодня в каждой семье есть несколько фотоаппаратов в виде встроенных в мобильные телефоны камер. Кажется, нет ничего проще, чем нажать на кнопку, и снимок сделан. Но почему-то среди множества кадров не находится тех, что приходятся по душе. По словам известного в республике фотокорреспондента Хаджимурада Зургалова, дело не только в доступной возможности сделать снимок, нужно ещё что-то, а что именно, выяснил корреспондент «АиФ Дагестан».
Меня учили видеть
- Хаджимурад Муртазалиевич, на выставке «Душа народа», которая будет проходить до конца апреля, вы представили свои фотографии, которые были сделаны за последние 20 лет. Что эта экспозиция может дать посетителям?
- Мне хочется привлечь внимание общественности к вопросам сохранения и бережного отношения к национальной культуре и традициям, воспитания подрастающего поколения в духе патриотизма и непреходящих духовных ценностей. Чтобы люди знали традиции, историю национального костюма народов Дагестана и России.
Изучая дагестанские наряды, мне стало интересно, сколько же у нас неизученных танцев? Чем глубже копался, тем больше получал информации. Я думал, что то, что я знаю, – знают и другие - немало же научных сотрудников, которые докапываются до истины. Спрашиваю одного, например, что означают узоры на коврах. Ответ: «Ну, просто узоры. Без смысла какого-либо». Я удивляюсь и начинаю собственное изучение ковровых рисунков. Знакомые с детства орнаменты - ромбы, зигзаги, «турецкие огурцы» и прочие загадочные завитушки на коврах, как правило, не просто украшение. Каждый узор имеет смысл. Это наша история, наше достояние, о котором люди не знают. Незнание – это бессилие, так ведь?
- Вы говорите не как фотограф, а как научный работник…
- Недавно прошла выставка в Мексике под названием «Лица России», где были выставлены мои фотографии. Говорят, что они произвели впечатление на посетителей. Я не научный работник, я просто фотограф – я изучаю. Знаете, для меня дома глобусом была тыква, меня учили видеть и слышать. Беда людей в том, что 99% из них смотрят, но не видят, слушают, но не слышат.
С малого возраста меня учили слушать старших. Родом я из села Бацада Гунибского района. Пока я не объездил и не увидел много стран, я ценность своего села не понял. И наш дом находится перед годеканом.(В каждом дагестанском селе есть место, где ежедневно собираются мужчины, и называется оно годекан – прим.кор.). Раньше, по адатам, неженатого человека на это собрание не пускали. Но наш дом располагался рядом с годеканом, поэтому я с детства был среди аксакалов. Они прятали меня под свои тулупы. Бабушка научила меня слушать старших. Она давала мне конфету каждый раз за то, что я приносил ей информацию. Я должен был запомнить имя гостя, весь разговор донести до бабушки. Я любил задавать взрослым вопросы разного характера, даже записывал всё в тетрадь.
- Ну, не зря же вы член Союза журналистов России – детское любопытство дало свои профессиональные результаты.
- Журналист, написав неправду, должен давать опровержение, а я не могу дать опровержений – у меня факты выходят. У фотографа есть фотофакт, и всё. Может быть, из-за этого говорят, что мои работы отличаются от других. Я объездил весь Дагестан, и в конце концов оказывается, что, кроме меня, нашу республику никто не знает. Меня с детства учили знакам. Например, доска – это тарелка с толокном. Ковер для меня – книга.
- Поэтому вас сотрудники музея Дружбы народов России называют по-доброму инопланетянином?
- Да, из-за моих знаний они меня так прозвали. Кстати, я очень многое приобрел, работая в музее. Доктор исторических наук Хаджи-Мурад Доного, художница Анна Самарская – это удивительные люди! В музее, оказывается, не только экспонаты ценные, но и люди.Вы понимаете, все умные люди – они в тени – они не выпячивают своих знаний. Действительно, я встречаю постоянно людей, у которых мне стоит еще учиться и учиться.
Мои работы – это достояние для научных работников, для будущего. Когда горцы переселятся с гор или осовременятся: проведут коммуникации, сделают дороги и начнут строить дома из современных материалов, все былое может исчезнуть. Сегодня приезжают китайцы и изучают Дагестан, из Польши приезжают, изучают наши языки. А почему мы сами не изучаем? Если, приезжая в свое родное село, люди не знают его истории, культуры, то что останется после них потомкам?
Есть «зеркалка» – есть фотограф?
- Слушая вас, вспомнились слова Уинстона Черчилля, фотограф – это историк будущего. И правда, каждый снимок в той или иной мере отображает историческую действительность. Сегодня каждый, кто берет в руки фотоаппарат, считает себя профессиональным папарацци. Вам не обидно?
- Сегодня мало осталось тех, кого можно назвать настоящим фотографом, лично я восхищаюсь профессионалами своего дела - Камилем и Эмилем Чутуевыми. Сегодняшние «щелкочи», я их так называю, которых много стало, не умеют слышать и видеть мир, как его может увидеть только настоящий фотограф, а не «цифровой ремесленник», снимающий по 10 свадеб в неделю. Как-то меня спросили: «Ты знаешь, кто ты?». Я ответил: «Нет, я не знаю, кто я». Мне было 55 лет тогда, и как раз занимался изучением самого себя. Кто я такой? Почему я вижу то, чего другие не замечают, но, как говорится, познай себя и ты познаешь весь мир.
- Мы видим не только красоту в ваших работах, но и трагедии... Вы по собственной воле ставили себя на ту же линию огня, что и главные герои войны. Скажите, Хаджимурад Муртазалиевич, какого цвета война?
- Да, я побывал в горячих точках и увидел страдания всего людского. У нее нет цвета. Есть мрак. Я член Общественного совета при МВД по РД и могу сказать, что люди в погонах хорошо знают историю, хранят ее. Человечество всегда знало, что воин не тот, кто воюет, а тот, кто войну предотвращает. Сегодня деревья сажают, чтобы люди знания получали. Я прошел через все: огонь, воду, военные действия, и знаю, о чем говорю. Я не люблю включать компьютер, заходить в Интернет, потому что там ужасы – там война. Через фотографию я передаю реалии и свое видение.
- Отходя от мрачной темы, перейдем назад в искусство - в этом году вы планируете устроить фотовыставку в Иране. Что вы хотите донести до иранского народа?
- Сегодняшний Иран интересуется Дагестаном – они повернулись к нам лицом. Почему бы не познакомить их со своей культурой: музыкальные инструменты, одежда национальная и так далее. Я буду представлять не просто республику, а Россию – есть проекты, над исторической тематикой работают люди – я не один. Фотовыставка – это мои материалы, а информационной частью занимаются другие люди. Открытие великих тайн улучшит и политическое положение России. Это не просто выставка, а укрепление дружбы и отношений.
Коньяк с Расулом
- Многих волнует вопрос о вашем раритетном москвиче 400-й модели, за которую вам предлагали ключи от нового внедорожника. Не жалеете, что отказались, ведь наверняка ретромобиль требует особого ухода?
- Нет, это же память, опять-таки история. Ее первым владельцем былнародный поэт Дагестана Гамзат Цадаса, после него на ней долго ездил и его сын – мой друг Расул Гамзатов. Этому автомобилю, который не находился в розничной продаже даже в конце 40-х, посвящено стихотворение на аварском языке. Я четыре года назад разбил небольшой парк у памятника Белым журавлям в родовом селе Цадасы, этот автомобиль я получил в благодарность от жителей Цада. Народному поэту её подарили в 1948-м.
- Это большая честь, как и ваша дружба с легендарным Расулом Гамзатовым…
- Я рисую на лице человека треугольник, и сквозь него, через его мимику, глаза могу читать его. Я следил за Расулом по его лицу. Когда к нему приходили люди, я определял, приятель ему человек или нет. Если из 10 человек был один, который ему неприятен, он, конечно, не говорил ни слова, но по лицу его я всё понимал.
Как-то Расул, увидев свою фотографию, где я его запечатлел в момент, когда он активно жестикулирует, позвонил мне и сказал: «Ты не фотограф, ты художник».
Много было таких оставшихся в памяти незначительных случаев. Однажды он позвонил мне, спросил: «Ты где?». Я ответил: «На работе». Он сказал: «Приезжай ко мне». Приехал я, а он сидит со своим помощником. Спрашивает: «Ты чего будешь пить?». Я отказываюсь, потому что за рулём. На что Расул говорит: «Ты у меня за столом. Коньяк или водка?». Пришлось выпить три рюмки коньяка. По дороге домой сотрудники ГАИ остановили, заметили, что я не трезвый, составили протокол. В объяснительной я написал, что не хотел пить, но Расул Гамзатович заставил. Они посмеялись, отдали мне этот протокол и отпустили.
На следующий день было какое-то мероприятие, на котором я работал фотографом. Меня позвали к столу, я взял фотоаппарат, а мне говорят: «Нет, не фотографировать. Расул хочет с тобой выпить». Я говорю: «Нет, я больше с Расулом пить не буду». Они все удивились, и тут я вытаскиваю протокол, который остался у меня в кармане. Показывают Гамзатову мою объяснительную, он смеется: «Вот с этим протоколом и поезжай». Документ этот я сохранил на память, и до сих пор он лежит у меня.