За три последних года Дагестан нарастил доходы бюджета почти вдвое – со 100 млрд руб. в 2017 году до 174 млрд в 2020-м. Зачем бизнесу нужна тишина и какие уроки мы извлекли из пандемии, размышляет кандидат экономических наук, экономист Эльдар Эльдаров.
Худо-бедно, но сойдёт
Ума Саадуева, «АиФ Дагестан»: – Эльдар, бытует мнение, что в Дагестане люди живут в параллельных реальностях: в одной они верят, что республика «встанет с колен», в другой же наблюдают, как их кошелёк становится всё тоньше после похода в магазин и оплаты «коммуналки». А вы как оцените нашу жизнь? «Худо-бедно, но жить можно»?
Эльдар Эльдаров: – Сказать-то можно, но будет ли это реальностью? Нет, конечно. Да, некоторая часть населения живёт вполне хорошо (за счёт старых наворованных запасов, осваивания бюджетных средств, бизнеса), однако большая и далеко не пассивная часть населения находится за чертой бедности. И пусть вас не вводят в заблуждение пышные свадьбы и 12-е айфоны. Это делается преимущественно в долг. Мы ещё не осознали в полной мере, насколько плохо наше социально-экономическое положение. Мы пытаемся это отрицать. Оттуда и непонятные новостройки за гроши, участившиеся убийства на бытовой почве. Все всем должны, а денег нет... Спасает только то, что народ предприимчивый и ставит себе невероятные цели. Если послушать обычного человека, можно решить, что он псих. Но если вернуться к нему через 5 лет, то мы обнаружим, что он даже перешагнул за рамки своих возможностей и пошёл дальше.
– Раньше, в советские времена, многим удавалось откладывать деньги, а сейчас такое возможно, хотя бы среднему классу?
– А у нас есть средний класс? Силовики и работники министерств не в счёт. Кого мы можем причислить к среднему классу из официально работающих? Мы в нижних строчках рейтингов по размеру оплаты труда. А неофициально, конечно, люди изворачиваются как могут, но откладывают. Мы не так легко отказываемся от своих привычек. Буквально вчера слышал, как работница столовой хвасталась, что смогла накопить 5 тысяч на отпуск в Крыму. Этого, конечно, не хватит, но портфель собрать, за три сезона, может, и наберёт...
– Может, проблема в самих людях, которые не умеют копить?
– Да, бывает такое, что вроде бы и зарплата неплохая, и склонности к спонтанным и дорогим покупкам у человека нет. Но деньги у него уходят сквозь пальцы, и к концу месяца на счету ноль. Но разве мы сейчас об этом говорим?
– Хорошо, поговорим о более глобальном. Главная проблема экономики Дагестана – во внутренних причинах или во внешних?
– Какие могут быть внутренние причины у республики в составе государства? Только внешние. Если таковыми признать политику федерального центра в отношении региона: наши законы подчинены либо «не должны противоречить федеральным». Сегодня программа развития не предполагает этого самого развития. Все эти годы, когда заходила речь о туризме, поднималась волна против. Но когда люди сами, своими силами создали минимальные условия, стали привлекать туристов – появились министерства с «ценными» указаниями.
Да, министры наши, конечно же. Но они вредят экономике и государству ровно на столько, на сколько им позволяют. При ориентире на развитие нам понадобится 7–10 лет для этого. При том же бюджете, но правильных социально-экономической ориентации и потоках финансирования.
Грани ковида
– Говорят, что последствия пандемии для экономики страны ещё не проявились в полной мере, будет ещё хуже. Вы как глядите в будущее – с оптимизмом или пессимизмом?
– Сожалею, но оптимизма мало. Естественно, все последствия мы почувствуем несколько позже. Вот вытащим последние копейки из носков, возьмём последние кредиты, с которыми не сможем расплатиться... Вот тогда и начнётся. Если, конечно, не начнём «чесать репу» раньше. Успокаивает то, что люди за долгие годы научились не сидеть на голой зарплате (хотя они и раньше не особо-то и сидели), а постоянно искать альтернативные источники дохода. Да, будет некоторый спад в экономике. Но не критичный. Государство даст послабления – и бизнес сам найдёт выход. Сейчас есть возможность приобрести оборудование и технику в лизинг. Банки стали немного лояльнее к клиентам. Осталось только грести и плыть. По течению или против – каждый выбирает сам.
– Раздача денег простому народу в период пандемии была бы правильным решением?
– Простая раздача денег имела риск привести к более раннему повышению цен на продукты. Слава богу, в республике очень много людей, искренне переживающих за соседей. Вы наверняка видели, сколько их развозили продукты нуждающимся. Это, на мой взгляд, намного полезнее для общества, нежели примитивная раздача денег. В отсутствие средств человек начинает искать способ их добыть. А украсть он решит или заработать, зависит от его семьи и в целом эффективности работы государства.
– Какие необратимые последствия для экономики Дагестана уже наступили? Какие сектора никогда не будут прежними?
– Ни один сектор уже не будет прежним. И это хорошо. Всё необходимо перестраивать. Начиная с образования – нам требуется возродить профессиональное техническое образование. Надо дать мальчику возможность стать мужчиной. Иначе «мужчиной» (то есть добытчиком) станет девочка, которая пилит ногти, дергает волосы и тем самым кормит семью.
– Молодое поколение экономистов может спасти нас?
– Если раньше в Советском Союзе талантливых детей после школы пылесосом затягивало в математическое образование, то сейчас значительная часть способных ребят хочет заниматься экономикой, финансами. Студенты экономических факультетов сегодня намного сильнее, и у них преподают на порядок более квалифицированные люди, чем тридцать лет назад. Поэтому у этой страны есть шанс (смеется).
Создайте условия
– Значит, исправить/поднять экономику региона сможет подрастающее поколение, а не туризм, промышленность, сельское хозяйство?
– Экономику поднимают люди. Не государство – оно должно заниматься политикой. Сегодня при том курсе рубля, что мы имеем, Дагестан имеет возможность развивать любое направление. Чем он и занимается. Дагестанские сельхозпроизводители представлены в крупнейшем агрокластере «Фуд сити» в Московской области, наша продукция (например, помидоры) широко известна и любима. Наши производители теплиц вышли за пределы республики с контрактами. Начинают появляться промышленные предприятия. А туризм? Чего стоит наш Сулакский каньон. Не надо «поднимать экономику», надо просто создать благоприятные условия: адекватные налоги, понятные правила работы и обеспечить тишину – политическую и административную.
Всё остальное бизнес сделает сам. Государству сейчас нужно придерживаться принципа «не навреди». Риск увода бизнеса, например в Турцию, очень велик. Там намного проще и интереснее работать. Или в Китай. Да и по России найдётся немало наших бизнесменов, ушедших из республики не по своей прихоти. Я знаю компанию, которая перевела бизнес в другой регион из-за давления нечистоплотных чиновников.
– Почему вы решили стать экономистом?
– А кто вам сказал, что это я решил? Возможно, в силу своего характера и интересов я всё равно им стал бы, но на экономический факультет меня отправил отец – да смилуется над ним Всевышний. Поступать в аспирантуру меня уже уговаривать не пришлось. И я искренне благодарен ему за это решение. Я не совсем нормальный экономист. Я на себе проверяю всю кривизну отношений бизнеса и государства. Поэтому могу сказать, что у того, кто решил стать экономистом, должны присутствовать стремление к познанию и развитию, стойкость духа и немного пофигизма вкупе со здоровым чувством юмора.