Первый осенний день выдался солнечным и тёплым. Многие родители, сопровождая на школьную линейку старших детей, взяли с собой на праздник младших. Радость и торжественную музыку в один миг прервали громкие крики и стрельба. Вооружённые люди в камуфляже и масках загнали людей в здание школы. Выстрелы раздались снова. Десятилетняя Зарина вся в поту проснулась от жуткого кошмара. Кошмара, который через несколько часов стал реальностью...
Неоконченная партия
20 лет назад, 1 сентября 2004 года, террористами во время торжественной линейки была захвачена средняя школа № 1 в Беслане (Северная Осетия). В здании находилось более 1100 человек, большинство из которых — дети. На третий день после захвата федеральные силы приняли решение провести штурм, который завершился в ночь на 4 сентября. Жертвами трагедии стали 334 человека, среди них 186 детей. Ответственность за теракт взял на себя один из лидеров чеченских боевиков — Шамиль Басаев.
В последний день лета 2004 года семья Албеговых — мама, две дочери и бабушка — приехали с моря. Загоревшие, счастливые, отдохнувшие. Сон у маленькой Зарины был крепким, но беспокойным.
«Помню то утро, я видела кошмары, — вспоминает Зарина Албегова. — Я нарядная в школе, все с цветами, и вдруг врываются люди в масках и начинают стрелять, все орут. Вижу соседку с маленьким ребёнком и думаю во сне: „Как же они там будут в этой суматохе?“ Беспокоюсь за других. В этот момент просыпаюсь от страха. Рассказала про сон бабушке. Она задумчиво так: „Хм, к чему бы это?“ Я никогда не завтракала, а бабуля всё равно на протяжении четырёх лет перед школой звала за стол. А тут я возьми да и согласись. Она удивилась ещё раз».
У восьмилетней сестры Залины после моря поднялась температура, и вместо школы мама собиралась везти её к врачу. Утром девочке стало лучше, и она засобиралась с Зариной на линейку.
«Ей очень хотелось праздника — увидеть одноклассников, — продолжает девушка. — Мы с ней перед выходом поиграли в карты, но не доиграли. Я ещё сказала ей, что вечером придём и закончим партию. Мы с сестрой пораньше вышли из дома — учительница попросила помочь первоклашкам прибраться в классе, украсить воздушными шарами и так далее. Мама позже должна была подойти. К празднику».
Всё шло, как обычно, но вдруг в школьный двор залетели вооруженные боевики. Загнали всех собравшихся в здание школы. Так в Беслан пришла беда.
«Когда началась стрельба, не сразу поняли, что произошло. Нас сначала загнали к котельной, а оттуда внутрь школы и в класс какой-то. Попросили телефоны и фотоаппараты кинуть на пол — боевики их разбили прикладами автоматов. Мысль пробежала — вылезти через окно, но там решётки были. Позже нас парами вывели в спортзал. Иду и слышу, меня кто-то зовёт. Это была моя Залина. Я её взяла за руку и начала успокаивать, пообещала, что всё будет хорошо», — выпалила за секунду Зарина и взяла паузу.
«Закрой воду — нас убьют»
Снаружи учебного заведения боевики установили камеры слежения, внутри заминировали. Заложникам постоянно угрожали расстрелом, в знак серьёзности намерений время от времени стреляли в воздух. Три дня террористы не давали детям есть и запрещали пить даже из помойных вёдер.
«Первое время они поили нас, но в зале было слишком много людей и малышей, которых мучила жажда. Они часто просили попить, — продолжает Зарина. — Боевиков это злило, и один из них запретил давать воду кому-либо. На полках там стояли для красоты стеклянные бутылочки, которые мы делали на уроках труда. Туда мы справляли нужду. А жажда была такая, что потом просто брали их и пили мочу. Никто не знал, чья она, да и без разницы было абсолютно. Но это не помогало — пить хотелось ещё больше».
В коридоре стояли вёдра для справления нужды. Стояла очередь — за каждым следили. Один из террористов пытался успокоить детей, видно, не совсем сердце очерствело, мол, чуть вас подержим тут и отпустим, не беспокойтесь. Зарина решилась попасть в душевую, где была заветная живительная влага.
«Сейчас я смутно помню — мозг очищается от негатива, но был момент, когда я хотела набрать незаметно воды в душевой, пока бандиты заняты слежкой за другими, — чуть слышно рассказывает девушка. — Женщины шёпотом начали кричать, чтобы я закрыла кран, — убьют. Я закрыла, не успев набрать воды. Выхожу, а там на меня смотрит террорист. Глаза вниз, а на туфельках моих капли воды. «Ты воду открывала?» — спрашивает он. Я: «Нет». Он: «Почему, у тебя туфли мокрые?» Отвечаю ему, что несла вылить мочу и на ножки попало. Страшно было тогда — не описать. Он пригрозил, что, если попадусь ещё раз, в живых не оставит. Больше я из спортзала не выходила.
На второй день мысли заложников были только о воде. Не осталось ни страха, ни боли. Рядом с Зариной сидел старшеклассник, который мечтал купить воды, как только выберется из здания.
«Он тихо говорил мне, что у него есть 50 рублей, тогда немаленькие деньги, и как только выберется отсюда — купит нам воды. С этими мечтами сестра медленно угасала от жажды и духоты, — тихо произносит девушка. — В помещении не хватало воздуха, и она отползла к разбитому окну. Я её останавливала. Умоляла. Не послушала меня. Мне, говорит, жарко. Больше я её не видела».
Около трёх часов дня 3 сентября начался штурм, который Зарина помнит смутно. Боевики сначала обещали спасателям безопасность, но когда сотрудники МЧС заехали на автомобиле во двор учебного заведения, внезапно раздались два мощных взрыва и следом автоматные очереди. Сразу никто не осознал, что происходит.
«После первого взрыва, как мне показалось, рухнул потолок, после второго взрыва я села, — вспоминает Зарина. — Мне казалось, крыша меня придавила, но как-то аккуратно. Женщина с двумя детьми, сидевшая рядом, помогала мне выбраться и протолкнула вперёд. Я встала и так боялась наступить на кого-то, сделать кому-то больно... Кое-как дошла до подоконника, мне помогли подняться на него. Смотрю вниз, а там стёкла, всё вокруг громыхает, крики. Я спрыгнула и побежала. Меня подхватил мужчина в гражданском, бежит, передаёт другому. Я попала в квартиру какую-то. Там женщины и дети из школы. Дали печенье и воду. Пару глотков».
Бабушка не сразу узнала свою внучку. Девочка окликала её несколько раз, но истощённая, в саже и крови, школьница была неузнаваема.
«Я так была счастлива её увидеть, — лёгкая улыбка нарисовалась на лице бывшей заложницы. — Дома меня ждали родственники — у всех паника и истерика. Я искупалась, легла на диван, и мама спросила меня про сестру. Что помнила, ей и рассказала. Залину долго не могли найти. На день её рождения — 26 сентября — её и нашли, в Ростове».
Осколки памяти
Собеседница никогда и никому не рассказывала свою историю — даже маме. Открывая свою боль, она избегала разговоров о сестре. Ей было невыносимо. Маленькую Албегову Залину Тамерлановну, которая не успела отметить своё девятилетие, похоронили в Беслане. Около школы — кладбище для жертв сентябрьского теракта.
«Никогда никому я вот такие подробности не рассказывала, — признаётся девушка. — Меня однажды мама спросила: „Уже столько времени прошло, не хочу ничего спрашивать, боюсь, но почему ты никогда мне ничего не рассказываешь?“ А я не могу... Я слышала, как она на кухне со своими сёстрами или подругами плакала, постоянно об этом говорила. А я ревела в соседней комнате, слушая её. Прямо я её никогда ничего не спрашивала».
Затяжная боль пришла к Зарине спустя месяцы и годы. И эти страдания растеребили старые раны на молодом теле.
«Я тогда получила ранения по всему телу, некоторые осколки до сих во мне, — продолжает Зарина. — Тогда я отказалась от госпитализации, но как-то сидела и проводила по горлу рукой — мне там мешал какой-то бугорочек — оттуда полилась кровь. В больнице сделали рентген. Оказалось, что у меня там осколок. Прооперировали, достали его. На руках тоже осколки, под лопаткой, но их трогать не стали».
Помимо родной сестры, Албегова потеряла там троюродную, одноклассников, соседей, учителей. Много кого.
Зарина Албегова уже пять лет работает в полиции, растит дочку Алину, которой сегодня восемь лет, и она как две капли воды похожа на свою тётю.
«Плохая примета, говорят, называть детей именем тех, кого нет, поэтому вместо Залины у меня растёт Алина, — улыбается молодая мама. — Копия своей тёти лицом, телосложением, манерами, характером и даже зубами. Всем. Я так скучаю по своей сестре...»
В правоохранительные органы Зарина пошла осознанно, чтобы защищать тех, кто слаб и беззащитен.
«Я вспоминала, как разбегались дети, женщины во все стороны, все в нижнем белье, окровавленные, грязные и плачущие, несчастные до разрыва сердца, у многих в волосах налипла кровь — останки убитых от первых взрывов, и я понимала, что должна что-то сделать, чтобы защитить людей, — говорит она. — Сегодня я впервые заговорила о своей боли, чтобы этот ужас никогда не повторился. Людям надо показать, что такого ада на земле быть не должно».